Литейск, только видел я его сверху, словно кружил над ним на вертолете. Несколько сотен старых, покосившихся от времени домов и с три десятка новых, точно поганые грибы выросших вдоль многолучевой звезды улиц, разбегающихся от центральной площади с гостиницей, горсоветом и магазинами. По улицам расползаются языки тумана и бредут мертвецы, восставшие с городских кладбищ.

Живых в городе уже не осталось. Вдоль главной оси массового панического бегства — проспекта Маркса — валяется брошенный скарб, вышедшие из строя или просто не заправленные впопыхах малолитражки, велосипеды с восьмерками передних колес, опрокинутые мотоциклы, но больше всего мелкого бытового хлама. На Круговой улице и загородных шоссе все забито машинами и людьми — многие, самые нетерпеливые пробираются не распаханными полями.

Нет, не на вертолете я лечу. А возношусь к небу, словно воздушный шар. И вижу залитые весенним дождем улицы, мокрые шиферные и рубероидные крыши, ржавые кресты антенн. Город проваливается в дождь, словно в трясину, а вслед за городом тонет и страна, становясь влажным пятном на полномасштабной карте Евразии, но вот и Евразия превращается в почти неразличимую кляксу на темном полушарии Земли. Несмотря на космическую пустоту вокруг, я дышу легко и свободно.

Стремительно поднимается над горбатым горизонтом малиновое Солнце, его лучи сдергивают покров ночи. Мне становится жарко, но я только смеюсь, любуясь, как земной шар наливается светом, превращаясь в теплый туманный клубок, который, волоча за собой голубой хвост атмосферы, уносится в вытканное звездами пространство. И вот уже висит в черной межгалактической бездне чечевица Млечного пути, больше похожая на круглую, раздерганную на отдельные клочья пуха подушку…

— Саша, проснись! — слышу я голос математички и стремительно возвращаюсь из космоса на грешную Землю.

Открыв глаза, я увидел перед собой жабью физиономию буфетчицы, которая, видать, не совсем понимала, что она здесь делает.

— В чем дело? — подавив зевок, спросил я.

— Пал Осич просил передать, что все готово, — со смесью подобострастия и презрения проквакала она.

— Что уже три часа?

— Без пятнадцати минут, — подсказала Антонина Павловна.

— Тогда передайте директору, что сейчас будем.

— А где же остальные товарищи? — поинтересовалась буфетчица. — Все-таки мы накрыли на сорок человек, ресторан закрыт на спецобслуживание…

— Все проголодавшиеся, я надеюсь, товарищи здесь, — ответил я. — Так что спешите обрадовать свое начальство, план оно на нас точно сделает!

Колыхая телесами в такт движению поезда, посланница Пал Осича, наконец-то, очистила наш отсек.

— Давай, товарищ Разуваева, поднимай контингент, идем обедать в вагон-ресторан!

— Да, с тобой точно не соскучишься, — пробормотала она, надевая кроссовки, что стояли под ее спальным местом.

— Кто-то мне уже говорил об этом…

Тигра выскользнула из отсека и пошла по вагону, объявляя, что участники турпоездки идут обедать в вагон-ресторан. Сверху спрыгнули Володька и Вадик. Я тоже поднялся, но для начала рванул в противоположном направлении — в сортир. Сделав свои дела, пристроился в хвост очереди из ребятни, пробирающейся в середину состава. Так мы и вдавились всем кагалом в поездное злачное заведение. Как я и предвидел, работники передвижного общепита встретили галдящую толпу юных едоков с растерянностью и ужасом. Видать, неохватная буфетчица не сумела передать начальству в подробностях все то, что ожидает подконтрольное ему учреждение.

— О, пивко! — раздались голоса пацанов, рассаживающихся на обшитых красным кожзамом диванчиках. — И винишко — тоже! Бухнем, братаны!

Вдоль столиков побежали официанты, хватая бутылки. Мы с Антониной Павловной успели предотвратить это варварство, не позволив забрать емкости с алкоголем со своего стола. Впрочем, и остальные участники предстоящего пиршества, не остались без напитков — лимонад сотрудники ресторана отнимать не стали. Было забавно наблюдать, как натянув на злые лица суррогаты улыбок, официанты разносят металлические миски с первым блюдом. Сам директор, тоже напряженно улыбаясь, почтил нас своим присутствием.

— Товарищ Данилов, — прошипел он, останавливаясь возле нашего, с Тигрой, Володькой и Вадимом, столика. — Хотелось бы получить наперед!

И он выложил передо мною счет. Весь обед получался в пределах десятки с носа. Я рассчитался, но не оставил чаевых. Потому что это элементарное хамство. Привыкли, понимаешь ли, ублажать начальство и нужных людей, а на обыкновенного посетителя смотреть с высока, а тем более — на мальчишек и девчонок, если они, конечно, не отпрыски «кого надо». Прежде, чем бросить купюры на металлическое блюдце, которое Пал Осич держал в руке, как нищий шляпу для подаяния, я поманил его пальцем и прошептал на ухо:

— Никогда не судите о клиенте по возрасту или внешнему виду, можете крупно просчитаться!

Кланяясь, как китайский болванчик, директор отступил к буфетной стойке, зыркнул на подчиненных, погрозил им пальцем и те забегали, как тараканы. Я вернулся к солянке, кстати, очень даже неплохой. Спохватился, откупорил две бутылки «Байкала», а вино нам открыла подлетевшая, как осенний листок в бурю, официантка. И даже наполнила всем присутствующим бокалы. Правда — все-таки разными напитками. Я поднял свой бокал, чтобы чокнуться с сотрапезниками и невольно наткнулся на влюбленный взгляд Разуваевой.

Что, опять⁈

От автора:

Друзья! У нас с соавтором вышла новинка в жанрах АИ и НАЗАД в СССР! Роман про студенчество!

Я погиб, а мое сознание перенеслось в прошлое. На дворе 1978-й год. СССР в самом расцвете, а я семнадцатилетний абитуриент. Впереди вступительные экзамены и жизнь в общаге. А не начать ли с чистого листа? Встречай меня, студенческая жизнь! https://author.today/work/366949

Глава 23

В свой вагон мы вернулись сытые и довольные. В ресторане ребятня вела себя вполне прилично, но, думаю, там все равно с ужасом думают о предстоящем ужине. Мне захотелось поставить на Антонине Павловне эксперимент. Дать ей почитать «Рыцарей Старого Замка». Что я и сделал. А сам отправился пообщаться с контингентом. Как ни артачились девчонки, им все же пришлось признать право мальчишек сиживать на нижних полках в дневное время, когда надоедает валяться на верхних.

Пацаны даже не требовали уступить им место у окон, сидели поближе к проходу, общались. Я поспрашивал, какое у юных туристов настроение и получил бодрый ответ, что прекрасное. Ну а в самом деле! Поезд весело стучит на рельсовых стыках, и пусть за окнами проносится унылый пейзаж ранней весны, из-за туч то и дело выглядывает солнце и тогда становится видно, что кое-где уже пробивается зеленая травка. Впереди еще целых шесть дней приключений и новых открытий.

Однако я общался не только со всеми сразу,