сердцах, я убежден, что совместить этику, здоровье кошек и наши технические возможности можно только через введение обязательного медицинского страхования животных. Это позволило бы избежать душераздирающих случаев, когда оказание медицинской помощи прекращается из-за отсутствия возможности ее оплачивать. Ветеринары, которые всегда были на переднем крае этой борьбы, но не сильно это афишировали, недавно стряхнули пыль с идеи, зародившейся лет тридцать тому назад. «Ветеринары для всех» – это ассоциация, которая помогает обездоленным животным и их хозяевам оплачивать медицинские услуги, и это уже неплохо. Но представьте себе, если все владельцы животных объединятся! Если бы все 22 миллиона собак и кошек были застрахованы, это позволило бы снизить страховые взносы и, взимая небольшую их часть, создать благотворительный фонд, который обеспечил бы уход всем. Мы, французы, всегда в штыки воспринимаем любые дополнительные расходы, но при этом мы в состоянии содержать, например, наши автомобили. Мне кажется, домашние животные имеют гораздо большую ценность! Я был бы очень рад в последние годы моей практики внести свой вклад в создание такой системы, которая позволила всем получать лечение. Эта первая во Франции операция еще не стоила 6000 евро: хирурги безвозмездно подарили ее ветеринарному миру и были готовы спасти жизнь «во что бы то ни стало», но в обычной практике без обязательной страховки такая операция была бы по карману лишь немногим [34].

Принцип «не навреди», принцип «делай благо»

Лечение должно приносить пользу пациенту или, во всяком случае, не вредить ему. В случае трансплантации принцип «делай благо» был с самого начала очевиден для реципиента, но не для донора. Конечно, можно об этом поспорить, учитывая обещание улучшить качество его жизни, забрав в новый дом после трансплантации, но пусть каждый судит в меру своих убеждений.

А что можно сказать о стерилизации? Мы уже дискутировали о благополучии кошачьих и предоставлении им возможности выражать свою сексуальность, но, соответствует ли сама хирургическая манипуляция принципу «делай благо»?

Сегодня некоторые сравнивают это вмешательство с нанесением увечий, что шокирует многих моих коллег, которые по-прежнему убеждены, что делают эту операцию во благо, и не готовы оказаться на скамье подсудимых. Нам остается только снова и снова повторять: чтобы быть беспристрастным, нужно смотреть на проблему под разными углами. В вопросах регулирования рождаемости все очевидно, хотя быть хоть в чем-то уверенным можно только кастрировав всех самцов на конкретной территории. Если останется хотя бы один, он сможет оплодотворить множество самок. С индивидуальной и профилактической точки зрения кастрация увеличивает продолжительность жизни, защищая от несчастных случаев и распространения инфекций. Таким образом, эта манипуляция может иметь медицинское обоснование, если только оно, будучи столь же справедливым и для человека, не приведет к таким же выводам в его отношении. «Хочешь жить счастливо, беги на кастрацию», но это явно не подходящий лозунг для человечества. Ветеринар заботится о здоровье животных, но никогда не упускает из виду здоровье человека и, что еще важнее, окружающую среду – это часто заводит его в тупик, и выходит он из него по-своему, ибо правила игры не установлены, а общественное мнение постоянно меняется, ставя под вопрос то, что еще вчера было неоспоримым.

Этот спорный медицинский вопрос, своего рода анекдот из-под ножа хирурга, позволил выявить напряженность, которая царит в обществе и вовлекает нашу профессию в этические дебаты. Поэтому я считаю, что крайне необходимо знакомить наших коллег с этими столпами медицинской этики, что мы и делаем на нашей кафедре ветеринарной психиатрии. В мире, где анонимные обвинители могут поливать вас грязью в сети, важно гордиться своей профессией и, следовательно, прежде чем ввязываться в эти дискуссии, несколько раз подумать. Подавляющее большинство специалистов в своей практике руководствуется принципами ухода и заботы. Это прагматичная позиция, ориентированная на пациента – в строгом смысле слова на того, кто страдает, – включающая в себя не только домашнего питомца, но и представляющих его интересы людей. Она лучшим образом описывает наш повседневный труд, включающий здоровье животного, его благополучие, радость жизни, а также гармонию отношений с хозяевами, эмоции человека и влияние, которое наши решения могут оказать на их жизненное пространство.

Все прошло хорошо

В завершение этого обзора сложных и порой неразрешимых вопросов, которые ставят перед нами кошки, я бы хотел затронуть тему эвтаназии. Она регулярно всплывает в обсуждениях разумных границ ухода за животным. Большинство кошек ничего не стоят – сейчас я говорю о деньгах. Это связано с тем, что из примерно 700 000 кошек, усыновляемых ежегодно, только 50 000 имеют родословную и, следовательно, являются чистокровными. Последние иногда имеют рыночную стоимость в несколько тысяч евро. Других называют домашними или европейскими кошками, потому что сегодня называть их «дворовыми» не принято, за них дают от силы пару сотен евро, но чаще отдают бесплатно. Когда нужен уход и требуются денежные вливания, иногда значительные, у людей возникает вопрос: стоит ли вкладывать столько денег в кошку, которая ничего не стоила? По моему опыту, большинству хозяев такого рода мысли вовсе не приходят в голову, и я этому несказанно рад. В случае с Лукой, например, люди прожили с ним всего несколько дней, он не представлял для них какой-либо материальной ценности, но они были готовы вложить много средств, времени, денег, сил и эмоций, чтобы сохранить отношения с ним. Тем не менее финансовое положение других хозяев иногда ограничивает возможности ухода. Это становится одной из причин разочарования недавно закончивших вуз молодых ветеринаров, привыкших жить в среде технического прогресса, амбиции которых в итоге разбиваются о стену повседневности и финансовой ограниченности. Иногда им кажется, что со стороны хозяев это мелочность и черствость, но на самом деле это необходимый выбор между заботой о кошке и едой для своей семьи. Это создает искажение, ощущение пропасти между профессиональной мечтой и реальностью; в результате 25 % наших студентов бросают практику в течение первых четырех лет после получения диплома. Я убежден, что сложный вопрос об эвтаназии является одной из причин профессионального выгорания. В руках ветеринара огромная власть, такой нет даже у врачей: возможность по согласованию с хозяевами животного принять решение о прекращении его жизни. Привычка иметь в голове этот вариант развития событий имеет большее влияние на психику, чем доступ к таблеткам, помогающим уйти из жизни безболезненно, и объясняет очень высокий уровень самоубийств в нашей профессии. Недавно в одной статье сравнивали показатели самоубийств среди врачей и ветеринаров с остальным населением и пришли к выводу, что близость болезни и смерти характерна для всех медицинских профессий, однако высокий уровень стресса, связанный с принятием решения об эвтаназии, является отягчающим обстоятельством профессии