Но как отдавать ей приказы?

Боря попробовал открыть люк, просунул в тонкую щель ноготь, посопел, но открыть не смог. Он обнаружил ещё люки — в носу и в корме, и они тоже не открывались. А ведь где-то внутри, в одном из них, находился крошечный пульт управления, такой же примерно, как и в лайнере. Но где? Где?

Боря поднёс лодку к уху и долго слушал. Ни звука. Тишина. Точно и не было там живого экипажа: ловких мотористов, ракетчиков, штурманов и самого командира… А они там были, были! И только по каким-то своим сугубо секретным соображениям не подавали признаков жизни, притаились, наглухо замкнулись в герметической оболочке лодки, чтобы, когда надо, ожить и привести в действие все свои сложнейшие механизмы и системы…

Но как приказать экипажу? Это один Гена знает.

Ведь не пойдёшь к Цыплёнку и его брату со слёзной просьбой: «Объясните, пожалуйста, как работает лодка, которую у вас так ловко выманил Попугай, а у него — я…» Так и будет лежать она у него без дела, как лежала у Глеба…

Нет, не будет! Уж он что-нибудь придумает.

Боря бесшумно набрал в ванну воды и опустил лодку — может, как замороженная рыба из магазина, она оживёт в воде и заплавает?

Ничего подобного. Погрузившись на две трети, лодка и винтом не шелохнула. Но стояла строго вертикально. Боря протянул руку и не смог оторвать лодку от воды — такая она вдруг стала тяжёлая. Внутри неё что-то щёлкнуло, и лодка заработала винтом, двинулась вперёд, свернула, обогнула всю ванну и замерла на прежнем месте.

Боря слегка ошалел. Он боялся коснуться её. Минут десять он ждал, что будет дальше.

Лодка и не дрогнула. Тогда он прокрался вдоль стенки к тому концу ванны, где был кран, за цепочку вытянул пробку из сточной дыры, и вода начала быстро убывать. Лодка оседала всё ниже, коснулась килем эмалированного дна и стала заваливаться на левый борт. И наконец совсем легла.

Боря потёр кулаком лоб, осторожно приподнял лодку, и она, лишённая воды, опять не выказывала никаких признаков жизни. Не дыша от волнения, Боря спрятал лодку в коробку, осторожно прошёл в комнатку и задвинул коробку под свою кровать. В дальний угол…

Утром Боря шёл в школу, и приборчик лежал в кармане его непромокаемой куртки с десятком «молний» . Шедшие перед ним люди отскакивали вбок, переходили на другую сторону Весенней улицы. Вдруг Боря увидел впереди Вову с Геной и вздрогнул. И пошёл медленней. Гена был широкий, в больших квадратных очках и коротко подстрижен. Вот он, главный волшебник их дома, изобретатель и мастер! Ох небось и злится на него! Сильней, чем в прошлом году на Глеба, — ведь лайнер, если говорить честно, не совсем добровольно перешёл в Борины руки…

Боря стал прислушиваться к разговору братьев.

— Ну не надо, — говорил Гена, — я ведь не хотел… Не хотел, понимаешь?

«Чего это он не хотел?» — мелькнуло у Бори.

— Я и не думал, что ты такой обидчивый, — продолжал Гена. — Ну давай мириться. — Он потормошил Цыплёнка за плечо. — Слышишь?

Только теперь увидел Боря, что Вова шёл свесив голову и, возможно даже, похныкивал. Ага, всё ясно: Гена всыпал ему хорошенько за вчерашнюю дурость, а теперь извиняется.

Ну точно! Стал бы иначе Гена говорить ему:

— Нельзя же, чтобы любой обводил тебя вокруг пальца… Ведь правда?

— Правда. — Вова приподнял голову. — А может, он и приведёт ещё собачку… Сегодня обещал.

— Жди! Он наглец, твой Борька! — сказал Гена.

Обида захлестнула Борю:

— Неправда, я не наглец! И… и…

— Что «и»? — спросил Гена, быстро повернувшись к нему.

— И я давно мечтал об этой лодке! Во сне видел целый год! — И Борю понесло, понесло, и он сам уже не понимал, что и зачем кричит.

И тут он увидел, что Гена с Цыплёнком отскочили в стороны и пригнули головы, точно Боря собирался бросить в них камень. И с ошалелыми лицами, с виновато-бледными улыбками крутили они головами и не могли сойти с места, будто вросли в асфальт.

Приборчик помог! Хитрый глаз выручил!

Обогнав ошеломлённых Цыпиных, Боря зашагал к школе.

И тут же понял, что сглупил. Опростоволосился. Надо было наоборот как-то подкатиться к братьям Цыпиным, а он что сделал? Дуралей! Заржавеет его чудо-лодка от полного бездействия, и её уже не починишь…

Вот и школа. У двери в это время всегда толпится народ. Но сейчас словно рукой всех смахнуло. Боря вошёл в сразу опустевший вестибюль и двинулся по опустевшей лестнице вверх.

Вошёл в класс. И сразу увидел Андрея.

— Эй, ты! — сказал Андрей и пошёл на него. — Ты ещё ответишь за лайнер…

Боря побледнел и повернулся к нему вместе с приборчиком, лежавшим теперь в нагрудном кармане ковбойки под ученической курткой. Андрей прикусил язык, стал медленно приглаживать вставшие торчком волосы, а они не хотели ложиться и снова вставали, точно были проволочные; когда же Боря отвернулся от него, они опустились и — волосок к волоску — заняли свои места.

«А почему он вспомнил только лайнер? — подумал вдруг Боря. — Про лодку забыл? Я ведь сказал ему вчера, что выменял её… А про мои угрозы тоже забыл? Почему не накинулся на меня сразу с кулаками? Странно. Очень странно! Или приборчик так действует, что никто потом ничего не помнит?»

Скоро в класс вошёл Вова. Кинув на Борю беглый взгляд, он тихонько сел за свою парту. Он был сейчас самым нужным Боре человеком, но как к нему подступиться?

На переменке ребята высыпали из класса. И Боря вышел. Повернулся в одну сторону коридора — она сразу опустела, повернулся в другую сторону — и оттуда все убежали.

Так теперь все и будут от него бегать?

Потом Боря пошёл домой. Шёл один. И раньше, после случая с лодкой, не всегда удавалось ему по дороге из школы к кому-нибудь примкнуть, а если и удавалось, ребята старались избавиться от него или шли молча. И это ещё сильней обижало Борю. Одна Наташка после уроков топталась возле него в раздевалке — очень хотела пойти с ним. Да он убегал от неё. Так же, как мальчишки