— А ты не похож на предыдущих… а где истерика? Угрозы? Торговля за свою жалкую отвратительную жизнь? — он откровенно издевался, с отвращением глядя на меня.

Я молчал. Частично из-за того, что не знал, что ответить на такой странный выпад, частично — потому что именно этого он и ждал. Смутные догадки маячили на грани сознания, отказываясь трансформироваться в дельную мысль, а головная боль мешала трезво соображать.

— Познакомься, Чип. Это Олег Георгиевич, отец Ани, — от хрипловатого голоса Муры я вздрогнул, а мужик в камуфляже недовольно нахмурился и перевел взгляд на девушку. Она уже успела сесть на кровати, и даже спустила ноги на пол.

Только сейчас я заметил, что ее руки были связаны за запястья, хорошо хоть не за спиной. Видимо ее не сочли опасным противником. И в этот момент остро пожалел, что меня не связали так же. Прикованный и подвешенный я не мог перевоплотиться в волка — зверю бы выломало передние лапы, и на восстановление ушло бы немало времени.

— Дааа, девочка… — протянул Олег Георгиевич, — удивила ты меня. Из тебя получился бы неплохой боец при другом раскладе.

— Интересно, каком? — Муру комплимент не впечатлил. Она хмуро смотрела из-под сдвинутых бровей, даже не пытаясь откинуть растрепанные волосы с лица.

Но отвечать ей не стали. Мужчина медленно подошел ко мне, явно желая произвести впечатление следующими словами.

— Оленька, — бросил он короткий взгляд на девушку, — ваша фатальная проблема в том, что вы абсолютно не умеете выбирать себе парней.

Мы вновь промолчали, но это уже не имело значения. Мужчина по всей видимости до такой степени упивался своим положением и нашей беспомощностью, что в диалоге не нуждался.

— Вы же наверняка думаете, что это красивый молодой парень с замечательной успеваемостью в университете, приятными интеллигентными родителями, и кучей всяких положительных качеств? Как бы не так… Это мерзкая, отвратительная тварь, которой не место среди людей.

Я с трудом сглотнул, боясь поверить своей догадке. Он не может знать! Откуда?

— Это противоестественный вид, нарушающий равновесие в природе. Вид, считающий себя выше и лучше простого человека. Вид, которого не должно существовать.

Олег Георгиевич замолк, наслаждаясь производимым эффектом. Я был не удивлен…

Я был практически раздавлен открывающейся перспективой. Встретиться лицом к лицу с инквизитором… Которых практически истребили… Да с большей вероятностью можно было встретить дракона на выходе из подъезда с утра.

Мелькнула мысль, что если выживу, то надо обязательно купить лотерейку. Определенно мой день сегодня. Едва подавив неуместный смешок, я перевел взгляд на Муру и замер в недоумении. Девушка не выглядела напуганной. На ее лице читалось удивление и настороженность, а вот в глазах.… В глазах плескалась такая бешеная ярость, что мне стало не по себе. Самое удивительное, что ярость была направлена не на меня, а на этого недобитого фанатика. С чего бы вдруг? Она в принципе не может ничего знать об охотниках…

От этой мысли на меня накатила такая безысходная ярость, что цепи вновь звякнули, не давая мне броситься на того, кто считал себя вправе истреблять оборотней лишь за то, что природа решила сделать их отличными от людей. И тут же ее сменило облегчение. Муре, как ни странно, ничего не угрожало в отличие от меня. Ведь слава богам, она была самым обычным человеком…

— Вот так вот, Оленька, угораздило же вас влюбиться в волка. Да, да, не удивляйтесь, это совсем не детские сказки для запугивания маленьких детей. Оборотни, эти грязные животные, реально существуют и отравляют своим существованием нашу планету. Но, слава высшим силам, остались еще мы, охотники. Чистильщики, избавляющие мир от этой гадости.

Олег Георгиевич вплотную подошел ко мне и продолжил вдохновенно вещать.

— Скоро тут будут твои родители и брат, — я сильно дернулся, оскалившись и вызвав этим довольную усмешку у охотника, — и тогда мы избавимся от целой семейки разом. А тебя я заставлю смотреть, как один за другим будут умирать твои родные, а затем и любимая девушка. Чтобы ты молил, чтобы я убил тебя первым. Вдруг ты решишь рассказать о других твоих сородичах? И тогда, возможно, мы кого-нибудь оставим в живых. Посадим на цепь и заставим быть теми, кто вы есть на самом деле — животными…

Ненавижу!

Вот сволочь! Ублюдок! Мразь!

Я дергал цепи со всей силы, постепенно зверея от той мерзости, что он задумал, но они не поддавались ни на миллиметр. Осознание того, что я буду причиной гибели родных и Муры жгло изнутри раскаленным клеймом, не давая нормально дышать.

— Отпусти хотя бы ее! — в отчаянии крикнул я, — с каких это пор вы начали уничтожать людей?

Олег Георгиевич неопределенно хмыкнул. Черт с ним, да и со мной, заодно, только бы она не пострадала! Какой же я идиот! Ведь это я ее втянул во все это, это по моей вине она оказалась здесь…меня защищала, глупая…А теперь ее уничтожат просто потому, что оказалась не там и не с тем. Мозг лихорадочно работал, ища выходы из нашего отчаянного положения, и не находил…

— Ты прав, с людьми мы не воюем, — надежда всколыхнулась во мне неуверенным огоньком, заставив вмиг замереть и недоверчиво уставиться на говорившего, — но она теперь слишком много знает. А лишние свидетели нам ни к чему. Это допустимая и необходимая потеря среди населения.

Будь ты проклят, инквизитор!!! Какие к лешему допустимые потери?!!!

Я смотрел на Муру, безумно жалея обо всех несказанных словах, несовершенных поступках, и о самом главном…что я не могу абсолютно ничего сделать и спасти ее. Понимала ли она меня? Я очень надеялся, что да. Потому что сейчас ничего другого мне не оставалось. Хотя…я еще могу успеть сказать, как сожалею обо всем, что произошло…и о том, как сильно я ее люблю…

В этот момент зрачки в глазах девушки ощутимо вытянулись, став практически кошачьими. Я сморгнул, но это была не галлюцинация. Мои брови помимо воли поползли вверх от изумления, но Мура угрюмо полоснула по мне взглядом, заставляя нацепить равнодушную маску. Что здесь происходит, черт вас всех дери?

Этого просто не может быть!

Нереально! Невозможно!!

Кто ты такая, Мура? О чем ты не успела мне рассказать?

— Можно мне хотя бы последнее желание? — голос Муры звучал подавленно, звеня скрытыми слезами.

— Да, моя дорогая? — заботливо откликнулся Олег Георгиевич, подходя к ней, — только давай без банальностей. Я тебя не отпущу, приговор окончательный.

— Можно мне в туалет? А то с мокрыми штанами в мир иной не слишком комфортно… — голос Муры затих, не договорив фразу. Она смотрела на этого подонка широко открытыми глазами, в которых стояли неподдельные слезы.

— Это запросто, но с одним условием, — девушка чуть приподняла брови в немом вопросе, — только в моем присутствии. Согласна?

Мура неуверенно кивнула, будто смущаясь.