те, кто мог платить за нее, не тратили ни копейки. Оказывается, детки новых украинцев и руководителей фирм, приезжавшие в университет на «Мерседесах» с личным шофером, были бедны, как церковные крысы. Раз в полгода, они табунами шли в деканат, где предоставляли справки о своем бедственном положении. И, самое поразительное было в том, что при этом они даже не думали снять с шеи золотую цепь в палец толщиной, а с головы норковую шапку. Ребята же из семей с более чем скромным достатком не имели столько средств и знакомств, чтобы оформить все необходимые бумаги. Поэтому их родителям приходилось выкладываться для оплаты обучения на все сто. К тому же, учиться нашим бюджетникам было необыкновенно легко – все, чего они не знали или не хотели знать, они покупали, оставалось только гадать, кому будут нужны такие специалисты. Именно поэтому, вампирский преподавательский состав у людей не пользовался популярностью. Вампиры взяток просто не брали, вследствие чего, народ любыми путями старался попасть к более сговорчивым преподавателям. Нас это мало волновало. Благодаря слабой загруженности, наши профессора всегда были в нашем распоряжении.

Наша пятерка держалась в группе особняком. И не только из-за разных способов обучения. Сказывалась разница в возрасте. Я тоже начал замечать, что молодняк все больше и больше раздражает меня. Нет, в тридцать лет весьма приятно выглядеть на восемнадцать – двадцать, но, это автоматически подразумевает, что бывшие школьники считают тебя своим ровесником, а значит, ты должен разделять с ними все их выходки и интересы. Теперь я начинал понимать своих сослуживцев, которые в Болграде старались отгородиться от соседей по аудитории. Здесь же, мне приходилось хуже всех.

Четверо моих товарищей выглядели лет на двадцать семь – тридцать, это избавляло их от назойливости мелюзги. Они считали их стариками, которым необходима бумажка, чтобы удержаться на работе. Я же, на внешний вид, не отличался от своих однокурсников, соответственно, мне приходилось то и дело отказываться от всяких нудных встреч и тусовок. Для этого я временами прибегал к гипнозу, чтобы от меня отстали. Но тяжелее всего было с девчонками. Альбиносы встречаются не так часто, чтобы их не замечать, а поскольку я не вызывал отторжения, то всем им хотелось пройтись со мной ну и так далее.

Я же предпочитаю женщин своего возраста, по крайней мере, биологического. Поэтому, семнадцатилетние пигалицы мне совершенно не интересны. Ну, о чем с такой можно поговорить?, ни о чем более кроме как о тряпках и сексе они думать не согласны, а если ты, в первую минуту свидания не лезешь им под юбку, страшно обижаются. Самое смешное, что и глаза отвести им надолго не удается. Может она и не вспомнит, что ее вчера обломали, но сегодня, обязательно повторит попытку. Но и здесь я выкрутился, рассказал одной из них, по страшному секрету, что был контужен и теперь, чтобы возбудиться, мне необходимо провести с девушкой не пять минут, а регулярно встречаться не меньше года. Через день весь университет жалел меня и, любительницы острых ощущений сразу отстали, зато, вокруг начали виться девушки с серьезными намерениями.

Наши от души веселились, наблюдая за моими манипуляциями, но дальше этого дело не шло. Более того, меня, как и везде, опекали и защищали. Ну что поделать, я опять был самым младшим. А на счет учебы папа Саша оказался прав. Очный учебный процесс был гораздо интересней, да и знания на лекциях укладывались в голове гораздо легче. Хотя, я как истинный студент, не очень усердствовал.

На зимние каникулы я хотел съездить в Германию, к Гансу, но Батя не разрешил, весьма справедливо рассудив, что туда я не доеду, а рвану в Югославию, в гости к учителю, которого, еще, кстати, надо было найти, поэтому пригласил немецкого друга к нам. Зорин не возражал, и мы чудесно провели две недели, мотаясь по Крыму. Ганс был в восторге. Он все время твердил, что к этой жемчужине, да хорошие руки приложить и жить здесь можно лучше, чем в Германии. Не уверен, что это правда, но слушать его было приятно.

Батя был доволен моими успехами, но, несмотря на это, с каждым днем мрачнел все больше. Я прекрасно понимал его. От учителя и Рэма не было, никаких известий. Думать о плохом я боялся, а о хорошем не получалось. Временами на память приходил рассказ о судьбе учителя Рэма, и тогда в груди образовывалась предательская пустота, а ноги начинали трястись. То и дело накатывала дурнота и ощущение беды. Я знал, что это работает наша внутренняя связь, сообщая мне о моментах, когда отцу грозила непосредственная опасность. Радовало только одно, все тревожные симптомы, проходили так же регулярно, как и приходили. Поэтому, одно я знал точно, Ермоленко жив, но все время находится на самой грани.

Короче, второй курс завершился для меня сплошной нервотрепкой и мрачным настроением. Лето не принесло никаких новостей. Казалось и Рэм, и Ермоленко канули в небытие. Батя, опасаясь, что я на все плюну и самовольно рвану в Косово, приставил ко мне охрану. Причем, не из местных, обленившихся вампиров, которых я мог обойти и не заметить. Нет, он выбрал тех, кто был в Афганистане, и самым обидным было то, что двое из них были из моей группы. Теперь они, с удовольствием пасли меня, оставалось только скрипеть зубами – от этих не сбежишь. У меня была одна надежда – Харьков, но папа Саша, отправил моих церберов за мной.

Весь третий курс я пытался улизнуть от них, но номер был совершенно дохлым, поэтому, в конце концов, прекратил бесполезные попытки. Однажды вечером, я сидел дома и мрачно готовился к неотвратимо надвигающейся сессии. Как и все вампиры, я не жил в общежитии. Мы располагали достаточным жилым фондом, чтобы в любом городе не испытывать неудобств с поисками жилья. Исключением являлись только короткие поездки, когда можно было обойтись гостиницей. Так вот, сидя на диване, я задумчиво листал конспекты. Если честно, то особой необходимости в этом не было, все, что в них было, я давно знал наизусть. Главная сложность состояла в том, чтобы осознать выученное, и суметь применить на практике. Как это ни странно, но только сейчас я понял, что имел в виду Полиграфыч, ставя мне тройки за выученные параграфы. Но если армейские дисциплины я понимал прекрасно, то в юридических тонкостях буксовал во всех смыслах. Похоже, ребята были правы, надо было идти по стопам родителей.

Легкий внутренний толчок я ощутил одновременно с телефонным