– Пожалуйста, хватит нести эту чушь, я легко обойду тебя на длинной дистанции. Твоему поколению не хватает выносливости, – улыбнулась в ответ Анджела.

Джерри был красивым парнем. Он всегда ей нравился. Гораздо больше, чем его сестра. Анджела часто спрашивала себя, чем ее не устроила Фиона Дойл, но так и не пришла к удовлетворительному выводу. Юные Дойлы были хорошими ребятами. После смерти отца они не только сохранили семейное дело, но и добились процветания. Значительный рост числа туристов означал повышение спроса на снимки. Летом Дойлы наняли в помощь еще одного фотографа. Они выкрасили свою маленькую будку на утесе в яркий цвет и отлично поработали, обходя дома вдоль Клифф-роуд и Фар-Клифф-роуд. Они делали семейные снимки, которые увеличивали и помещали в маленькую картонную рамку. Почти каждая семья хотела получить подобный сувенир – что-то, что можно показать дома родне, вернувшись из отпуска. Ради снимка малыша Джимми срочно забирали из парка аттракционов, малыша Эдди возвращали с пляжа, а мама переодевалась в нарядное платье, пряча подальше бутылочку с молоком.

– Твоя лучшая ученица вернулась из школы домой, – сказал Джерри.

– Да, она действительно лучшая, – с гордостью подтвердила Анджела. – Я возлагаю на нее большие надежды. Это правда.

– Я тоже, – лукаво улыбнулся Джерри. – Очень большие надежды.

– Перестань вести себя как злодей пантомимы, – сердито буркнула Анджела.

«Нельзя допустить, чтобы Джерри Дойл отвлекал Клэр перед собеседованием, – подумала она. – Только бы он не добрался до Клэр до того, как она выиграет премию Мюррея».

Сотрудники больницы Святой Терезы были очень добры к миссис О’Харе. Смена обстановки ее устраивала. Все было новым и интересным. Старушку поместили в маленькую палату, украшенную высокой статуей святой Терезы с букетом роз и распятием в руках. Миссис О’Хара питала к этой святой особую привязанность. Пациентка на соседней койке состояла с миссис О’Харой в дальнем родстве по браку, поэтому женщины часами перебирали в памяти имена давно умерших людей и, понизив голос, обсуждали тех, чья карьера сложилась не слишком блестяще. Анджела испытала огромное облегчение, убедившись, что о матери хорошо заботятся. Доктор Пауэр был прав: перемена пошла старушке на пользу.

Первые несколько дней после отъезда матери Анджела провела в большой весенней уборке. Она предпочитала не красить стены, пока в доме находилась прикованная к креслу женщина, вынужденная терпеть едкий запах краски. Анджела сдвинула мебель на середину комнаты и начала убирать книги и украшения. На работу ушло намного больше времени, чем она ожидала, но занятие было спокойным и мирным. Она сидела на стремянке, вытирая пыль с книг и между делом читая их, полируя украшения и вспоминая, кто их подарил и откуда они взялись. Прошло несколько дней, прежде чем Анджела приступила к покраске.

Она дважды заходила в больницу, где ее заверили, что миссис О’Хара счастлива под хорошим присмотром. Для Анджелы это был настоящий отдых. Покраска дома по утрам, прогулка до отеля, иногда сэндвич с Диком Диллоном, который по-прежнему оплакивал вынужденный отказ от выпивки и отстранение от управления отелем. Потом она спускалась на пляж и купалась. Здесь ей встречалось по меньшей мере двадцать знакомых, нынешних и бывших учеников, жителей Каслбея, гревшихся на солнце. Обычно она брала книгу и садилась у поросшего травой подножия утеса. Потом, когда становилось очень жарко, бежала к морю и сражалась с волнами.

Однажды Анджела наткнулась на маленькую девочку, которую волны сбивали с ног всякий раз, когда она поднималась. Анджела подхватила малышку на руки и вынесла из воды. Именно с такими детьми случались несчастья, об этом рассказывал доктор Пауэр. Пэдди всегда переживал из-за туристов, не знавших о мощных подводных течениях и опасности волн. Анджела неожиданно для себя обнаружила, что со слезами на глазах убеждает семью уделять больше внимания маленькому ребенку, иначе его унесет в море. Удивленные родители были полны благодарности. Перед тем как уйти, Анджела случайно услышала обрывок их разговора. Они предположили, что у нее самой, вероятно, когда-то утонул ребенок, поэтому происшествие так сильно ее расстроило. Но Анджела не чувствовала себя расстроенной. Она чувствовала себя прекрасно. Она поняла, что это было первое лето, когда она загорела, регулярно ходила в кино и на танцы.

На танцы Анджела идти не собиралась. Она считала, что тридцатипятилетние женщины в летних платьях и белых кардиганах, с блестящей от лака прической, которые выстраиваются в очередь за билетами в надежде на звездную ночь, выглядят жалко. Даже когда Анджела узнала, что поселковый комитет Каслбея устраивает благотворительный танцевальный вечер, она вовсе не думала туда идти. Комитет установил высокую цену на билет, обещая участникам роскошные призы. Каждое местное предприятие предоставляло собственный приз: бесплатный семейный или групповой портрет от фотоателье Джерри Дойла; дюжина открыток с видами Каслбея в маленькой рамке от миссис Конуэй; баранья нога от мясной лавки Двайера; письменный прибор с блокнотом и конвертами от мисс О’Флаэрти; две большие банки лучшего печенья к послеобеденному чаю от семьи О’Брайен. Собранные средства хотели направить на благоустройство. К примеру, на строительство просторной автостоянки, которая предотвратит загромождение дороги автомобилями, из-за чего невозможно ни въехать в Каслбей, ни выехать из него. Кто-то предлагал разбить большую клумбу на развилке трех улиц при въезде в поселок. Кто-то хотел развесить на Черч-стрит гирлянды, а кто-то ратовал за оборудование пляжа общественными туалетами. Все предложения обсудят зимой в ходе длительных и бурных прений, а пока деньги могут лежать на почте миссис Конуэй хоть целую вечность. Анджела входила в комитет Каслбея как учительница и уважаемый член общины, но ей никогда не приходило в голову, что от нее ожидают участия в танцевальном вечере. Дик Диллон заявил, что так всегда происходит, когда делами заправляют старые зануды и назойливые доброхоты, а теперь – ничего не попишешь – надо тащиться на эти жуткие танцы, иначе тебя поедом съедят.

– Составишь мне компанию? – спросил он Анджелу таким обреченным голосом, словно просил ее поучаствовать в двойном самоубийстве, спрыгнув с обрыва.

– Конечно, – согласилась она.

Дик подозрительно уставился на нее и буркнул:

– Тогда встретимся у отеля.

– Нет, Дик, джентльмен встречает леди у ее дома, – возразила Анджела, пародируя сразу все фильмы с Дорис Дэй, которые видела.

Даже если Дик и смотрел эти фильмы, он не узнал цитаты.

– Отлично, – сказал он. – Раз я больше не пью, то вполне могу воспользоваться машиной и сесть за руль.

Анджела почти не вспоминала о танцах, пока красила дом. Она решила, что лучше всего разделить большую комнату внизу на две части. Когда одна половина будет покрашена, она расставит книги и безделушки по местам, прежде чем приступать к другой половине. Комната выглядела намного ярче и веселее. Анджела стояла в забрызганном краской халате и со