— Это чтобы ты знала своё место, дура! — взревел колдун. — Пошла прочь! Ты не можешь идти против своего отца!

— Да какой ты отец⁈ — завизжала Шасти. — Ты хотел отдать меня этому жирному Пангеру четвёртой женой! Он бы убил меня, как убивает всех своих жён! Убил!

— Дура! — заорал колдун. — Это была тщательно задуманная игра! Я хотел шантажировать Пангера! Мне нужен был свой человек в его доме! Отойди! Прочь! — Тут он сообразил, что Шасти нужно не ругать, а уговаривать, и голос его сразу стал льстивым: — Девочка моя, прости, что не рассказал тебе ничего! Я думал, тебе рано знать мои планы! Ты — самое дорогое, что у меня есть! Я заберу меч, и мы полетим домой! Пожалуйста! Ну, хочешь, меч останется у тебя? Возьми его, как подарок! Хочешь — никакого замужества не будет? Пойдём домой?..

Я смотрел в слащаво-приторное, искажённое гневом лицо колдуна, ещё различимое за стеной густеющих, облекающихся плотью демонов и понимал — он не врёт.

Колдун по-своему любил Шасти. И не хотел ей злой судьбы.

Просто его интересы требовали такой вот подставы — отдать девчонку за мерзавца-конкурента, втереться к нему в доверие, чтобы отобрать влияние, а потом и жизнь.

Девчонка, да ещё и магически обученная — отличная ловушка. А унижал он её, чтобы не думала о себе много и слушалась отца. Можно сказать, из лучших отеческих побуждений.

Но девочка-подросток такой «любви» не поймёт. Мало того — эта «любовь» её покалечит.

— Враньё! — твёрдо сказал я. — Шасти, ты мне сама говорила, что отец всегда врёт! Не верь ему!

Девушка вздохнула со всхлипом — наверное, опять плакала. Я не мог обернуться — призрачные воины становились всё более реальными и напасть могли в любую секунду.

— Кидай мне его! — закричала Шасти. — Иначе он убьёт тебя! Ну, скорей же!

Я наконец понял, что именно она просит. Перехватил короткий меч так, чтобы пальцами зацепить сумку, привязанную к поясу. Дёрнул, обрывая завязки. Швырнул за спину.

— Не-ет! — заорал колдун, и демоны бросились на меня.

И тут же раздался залихватский свист Темира, а волчьи всадники посыпались с неба.

Они спрыгивали на лету, сжимая в руках мечи. Крылатые волки взмывали вверх, а их хозяева перекатывались и бросались в бой.

Братья-барсы могли только отвлекать демонов, не давая им навалиться на меня всем скопом. Но и это уже было немало.

Я крутился как бешеный, парируя удары и нанося их по чёрным телам, отвечающим холодом и огненными вспышками.

Клинок стонал от нагрузки, но не ломался, а сталь его разгоралась всё ярче, словно бы поглощая энергию напавших на меня тварей.

И вдруг призрачные воины остановились. Начали мутнеть.

Только тогда я сумел оглянуться. Шасти, моя нечаянная жена, держала в ладонях этот проклятый чёрный камень и что-то шептала над ним.

Я догадался, что демоны подчиняются чёрному камню. Но непонятно, был ли такой же камень у колдуна? А если был, то, выходит, дочка переиграла отца?

Призраки, так и не набравшие полную силу, таяли. Но и камень в руках Шасти становился всё меньше.

Я видел, как дрожат от магического усилия её худенькие плечи, и жирные черные капли текут по запястьям.

Хлоп, хлоп, хлоп… Призраки исчезали, как мыльные пузыри.

Когда исчез последний, я бросился к девушке, вытащил из лежащей на траве сумки кусок кожи и набросил на жирную тварь, отсекая её от реального мира.

— Туда! — крикнул Истэчи, указывая мечом. — Колдун побежал туда! Надо его поймать!

— Стойте! — пискнула Шасти. — Остановитесь! Пожалуйста!

Наверное, ей всё-таки стало жалко отца.

Но остановиться я не мог. Ноги сами понесли меня туда, куда указал мой приятель, а передо мной уже неслись крылатые волки и бежали воины моего рода.

Колдун не успел уйти далеко. Он едва тащился, из-за повреждённой ноги.

Волки догнали его первыми. Окружили и клацали зубами перед самым носом, понимая, что враг выдохся.

Колдун вскидывал руки, и звери шарахались, чтобы тут же подскочить ещё ближе.

Темир и ещё двое барсов опередили меня, но ждали, уступая мне право зарубить загнанную тварь.

— Сдохни, гад! — я прыгнул к колдуну и занёс над ним меч.

— Не убивай меня! Я всё расскажу! — заорал он.

— Кто убил правителя Юри?

— Его убил младший сын, Камай!

— Кто сказал тебе это? — выдохнул я, ощущая, как кровь застывает в жилах.

Я знал, что Камай не мог убить отца. А вот обвинить его в этом могли запросто. Вот же мерзавцы!

— Это он! Он предал отца! Об этом на каждом углу кричат глашатаи! Убей его, не меня! — верещал колдун, не понимая, что я и есть Камай.

Лицом и телом, но не сознанием. И это меня спасло.

Колдун, наверное, всё-таки догадывался, что я — княжич или как-то с ним связан. А может, просто хотел прихватить с собой своего убийцу.

Но я не кинулся на него, чтобы разорвать на части. Остановился, смерил презрительным взглядом. Замахнулся медленно, чётко…

И тут, опережая мой удар, свистнул короткий меч, брошенный, словно метательный нож, и вонзился колдуну прямо в грудь.

Пффф! Огненная вспышка разорвала тело колдуна. Он взорвался, словно шахид!

— Ни хера себе! — радостно сказал Истэчи. — Ты меня учил меч кидать — я попал, да! Хорошо! Это твоя жена мне сказала, что надо кидать!

Я обернулся: рядом с приятелем стояла заплаканная грязная Шасти, вся в пятнах сажи от чёрного камня.

Глава 29

Глаза зла

Шасти мелко дрожала от страха и тяжёлой магической работы, которую ей пришлось проделать, уничтожая призрачных воинов.

Да и я, честно говоря, устал как собака, гоняясь за этим дурным колдуном. Я же раньше даже на лошади не умел ездить, а тут — суровая волчья спина.

Хотелось сесть и закурить. Но курить было нечего, да и сидеть, в общем-то, негде, разве что на древесном корне? А Шасти явно требовались поддержка и утешение.

Тут всё просто: не можешь помочь очухаться себе — помоги другому. Когда-нибудь всё это зачтётся. И тут даже неважно, в раю или в аду.

Я спрятал мечи: один сунул за спину, второй — в простенькие деревянные ножны на поясе. И осторожно обнял свою беглянку.

Шасти не соврала мне. Отец невольно признался, что и в