быстро перебирая ногами, чтоб не упасть, но не удержался, плюхнулся мордой в придорожную пыль. Извернулся, кое-как натянул штаны, запричитал по-бабьи, глядя на односельчан:

— Видели? Все видели? Он меня ударил! Нормальные врачи лечат, а наш калечит приличных людей! И ведь участковому не пожалуешься, дружку евонному! Один другого покрывают, одну подстилку на двоих делят!

— Это ты, что ли, приличный? — насмешливо спросил Бульбаш, случайно оказавшийся сегодня в поселке. Бывший председатель колхоза, до сих пор пользующийся уважением сельчан, обвел взглядом толпу. — Ну что, кто что видел?

— А ничего не было, Андреич, о чем ты?

— Я вообще ничего не видел.

— А я только что подошла, смотрю, алкаш опять валяется, тьфу на него!

— Слышал? — обратился к алкашу Михаил Андреевич. — Никто ничего не видел. Не подходи к моей соседке, я тебя тоже предупреждаю. А за "подстилку" тебе отдельно, от меня привет.

И с размаху тоже пнул алкаша.

Толпа быстренько рассосалась по домам, оставив Саньку без поддержки. Тот еще полежал на дороге, изображая избитого, но, поняв, что не получилось представления, бочком, как краб, умотылял к магазину.

— Решад, стой! — окликнул Михаил Андреевич своего соседа. — Покурим?

— Давай. Приветствую, — мужчины пожали друг другу руки, отошли в сторону. — Как дела, Андреич?

— Идут. Слышал я, ты участок ищешь, мой не подойдет?

— Подойдет. Продавать собрался?

— Да здоровье уже не то, спину ломать на двух огородах. Сыны ни черта не помогают, говорят, что прошлый век — картошкой торговать. Что и так зарабатывают хорошо, — Бульбаш по-доброму усмехнулся. — Старость нашу с бабкой обеспечат.

— И то дело, Андреич, парни твои дело говорят. Не женились еще оба?

— Куда там! Ты, вон, тоже не торопишься.

— Ну да.

— Так что, берешь участок-то? Дом хороший, простоит долго, недавно подлатал, туалет теплый, ванна рабочая, кухня большая. Погреб, опять же. Кусты плодоносят, только картошку осенью выкопаю, лады? Могу и оставить пару рядов.

— Тебе Альбертовна объяснила, как оформлять будем?

— Да, годится. На следующей неделе звякну тебе, приеду, и начнем, помолясь. Бывай, поехал я.

— Спасибо, Андреич!

Кивнув Алексею, мол, все в порядке, Решад открыл калитку соседки, и наткнулся на нее, сидящую на корточках, в обнимку с волчицей.

— Пойдем, подарок откроешь, — подал руку, будто ничего не случилось.

— Сейчас, Решад, только переоденусь, хорошо? — торопливо, боясь, что уйдет сосед, Ира потянула его в дом, не отпуская руки, наоборот, крепче сжала пальцы. Так было надежней. — Он же больше не придет, правда?

— Не придет. Обещаю, — ответил он твердо. Аккуратно вытащил сухую веточку из рыжих растрепанных кудрей, пригладил широкой ладонью непослушные завитки. И предложил, глядя в умоляющие глаза. — Ириш, давай договоримся. Как бы мы ни относились друг к другу, ты звонишь мне. В любой опасной ситуации, даже если тебе что-то показалось.

— Я буду тебе звонить, Решад, обещаю, — торжественно, будто клятву принесла, отозвалась Ира.

Внезапно он сам осознал, что предложил сейчас. Обязательства. Оберегать ее, заботиться о ней — вот что становилось приоритетом в его жизни. Нет, он и раньше заботился, защищал женщин, но, как обязанностью каждого нормального мужчины, не придавая значения своим поступкам.

В ситуации с Натой, вроде, и должен был поступить иначе, решительней, но давно махнул рукой на эту проблему. Не заставить человека жить лучше, если человек не хочет что-то изменить сам, тащить за уши из обуюченной трясины — себе дороже.

Но эту чумазую, зареванную, в порванной по вороту футболке мавку хотелось обнять, уберечь от жестокого мира, спрятать от всех за своей спиной. С осторожностью, как хрупкую статуэтку, с нежностью, на которую только будет способен.

Раньше терпеть не мог, когда девушки вот так его брали за руку, озноб пробирал от такого жеста. А ее ладошка, так доверчиво и уютно лежащая в его большой ладони, вызывала странные чувства. Не выпускать бы всю жизнь… Всю жизнь? Какие глупые мысли лезут порой в голову.

Странные, глупые мысли…

— И, Решад, в воскресенье Ната с Танюшей были у меня. Поэтому Лешка был с нами до утра, — почему-то ей очень стало нужно, чтоб сосед знал правду.

— Я знаю, — улыбнулся он в ответ. Подавив вздох сожаления, отпустил ее руку, и, чтоб не ставить ее в неловкое положение, остался на террасе курить.

— Кофе будешь? Правда, молока нет, я только недавно приехала, завтра утром сбегаю к Ксении Николаевне, — умытая, в чистой одежде, Ира появилась на террасе.

Решад потянулся к подарку, сиротливо лежащему на перилах, вручил имениннице. Внезапно в его кармане взвыл телефон. Достал аппарат, посмотрел на дисплей, и, поморщившись, отклонил вызов, но телефон заорал снова. Мужчина вновь отклонил вызов, уже не скрывая раздражения. Когда дисплей опять высветил звонок, не выдержала Ира:

— Да ответь уже, вдруг что-то важное!

— Нет, ерунда.

— Я сварю кофе, не буду мешать. Ерунде, — положила на столик так и не распакованный подарок, ушла на кухню. Ерунда, конечно, на дисплее случайно увидела, как зовут ту «ерунду». Интересно, он всех бывших своих так припечатывает? Или это очередная?

— Ре-ша-а-ад! А ты где? — по голосу было понятно, что Лара пьяна в хлам.

— Не важно. Зачем звонишь, еще и налакалась, — больше всего он ненавидел пьяных женщин. — Спать ложись, завтра поговорим.

— А я приехала, а тебя нет в кабинетике! — дама икнула в трубку, пытаясь членораздельно произнести слова, повторила. — Котик мой, хочу-хочу-хочу в кабинетик на диванчик! Ты обещал! А ты где?

— Твою мать… Ты зачем в таком виде поперлась в больницу? Вообще, зачем приехала? Убирайся оттуда, сиди в машине, я сейчас приду.

— А я не за рулем! — радостно объявила Лара.

— Хоть ума хватило.

Решад нажал кнопку отбоя, поднялся с кресла. Хотел было зайти в дом, в манящую светлую кухню, где, нацепив наушники, чуть покачивая головой в такт музыке, другая женщина готовит ужин, варит кофе. Для него.

Но развернулся, ускоряя шаг, прошел к себе на участок, выгнал из гаража машину.

Кофе давно остыл, на поселок мягко опустились сумерки, а Ира все сидела за столом на кухне, в надежде, что вернется сосед. Она слышала, как завел машину, уехал. Вспомнила про его подарок, вышла на террасу, закурила, не решаясь открыть упаковку. И бантик этот, смешной, так нелепо смотрелся в его ручищах! Любопытство перевесило, Ирка с треском разорвала крафтовую бумагу.

Книжка, та самая, как в детстве, «Академия домашних волшебников»! Улыбаясь, Ира пролистнула страницы, встречая любимых героев. Перед сном перечитать, чтоб не снились кошмары, а только хорошие сны.

Вдалеке, по улице, послышался шум автомобиля. Ирка замерла, прижимая к себе книгу, зажмурилась, загадав, скрестила пальцы. Машина остановилась у ее