Шрифт:
Закладка:
Но ей этого было не нужно.
Карина желала управлять огромным хозяйством. Она хотела иметь под своим началом вотчины с большим доходом. И представляла себя прекрасной госпожой в одном из самых могущественных домов Древинки, чтобы крестьяне почитали её за добро и великодушие, а супруг считал её незаменимой помощницей в принятии государственных решений. Она хотела быть матерью князей.
Осознание того, что её глупая младшая сестра получила прекрасную возможность для всего этого только потому, что была так молода, резало её, как ножом.
Карина считала себя умной женщиной. Как же она раньше не понимала, насколько важна молодость для женщины?
Глядясь в зеркало каждую ночь, она видела, как на неё смотрит красивое лицо с гладкой кожей, раскосыми зелёными глазами и блестящими волосами. Нобили, посещавшие её родителей, люди из деревень, подвластных её отцу, и домашние слуги всё ещё смотрели на неё с восхищением, когда она входила в комнату или проезжала по улицам. Но как долго это продлится? В следующем году ей исполнится тридцать.
Тридцать лет.
Как много времени пройдёт, прежде чем сияние её кожи угаснет и волосы потускнеют, как у матери? Однажды утром она проснётся и обнаружит морщинки вокруг глаз… Такая перспектива наполняла её ужасом, которого она не могла вынести. Когда это случится, она не сможет ничего предложить женихам, кроме отцовских земель.
Хуже того, никто больше не посмотрит на неё с восторгом, когда она впорхнёт в комнату. Как она сможет жить без этого? Это всё, что у неё есть.
Её печаль и страх перед будущим росли с каждым днём.
К счастью, у неё было утешение, тайное убежище от своих мыслей. Её отец считал, что воспитание его дочерей не должно ограничиваться хорошими манерами и утончённым вкусом в нарядах и причёсках. Поэтому он поддерживал их в стремлении развивать свои таланты и интересы. Бетани показала себя достаточно умелой в игре на лютне и выбрала учиться музыке.
Карина же нашла радость и вдохновение в живописи. Она любила делать наброски предметов и людей, а потом превращать их в картины, написанные маслом. Отец сказал, что она обладает мастерством, а он не расточал похвалу понапрасну.
Он выставил некоторые из её лучших работ, и все ими восхищались.
Карина нуждалась в восхищении.
Теперь, после отъезда Бетани в новый дом, где её ждала жизнь, полная власти и почитания, Карина всё чаще поднималась в свою комнату с мольбертом и кистями.
Однажды днём она была в своих покоях и работала над цветочным натюрмортом, композицию которого составила сама: коротко срезанные розы и белые фиалки. Она была так поглощена картиной, что позабыла сменить новое платье.
Отец немало заплатил за наряд из небесно-голубого сатина. С некоторой тревогой она отметила, что испачкала рукав в белой краске. После секундной паники Карина решила спуститься в кухню и узнать, сможет ли Марта, их главная кухарка, помочь ей. Однажды Марте удалось вывести все до единой капли красного вина, пролитого на светло-розовый шёлк. Вполне возможно, кухарка сможет что-нибудь сделать и с несколькими пятнышками краски.
Карина понятия не имела, что эта досадная случайность изменит весь ход её дальнейшей жизни.
Когда она подошла к кухне, то услышала несколько женских голосов и знакомое слово «Мондьялитко». Она остановилась у открытого арочного прохода так, чтобы её никто не заметил.
Краска на рукаве уже высохла, так что несколько минут ничего не изменят. Ей нравилось слушать кухонные сплетни, но она знала, что стоит ей только войти внутрь, как женщины смолкнут.
— Дома построены прямо на повозках? — спросил кто-то. — Хотела бы я увидеть это.
Карина не узнала голос, но она была знакома лишь с несколькими кухонными работницами.
— Да, они устроили стоянку прямо за деревней.
Этот голос она знала. Эвета, красивая судомойка шестнадцати лет. У неё были рыжие волосы и очаровательные веснушки в области декольте.
— Обязательно сходи туда! Можно узнать свою судьбу, купить пару безделушек или посмотреть на представление, — продолжала Эвета. — Я была там. Видела человека, который может глотать огонь. Если заплатить ему полпенса, конечно. О, ещё в их компании есть одна из Прозревающих Туман!
— Прозревающие Туман? — спросила Марта.
— Ну, знаешь, одна из их женщин, которые рождаются с даром, — доверительно понизила голос Эвета.
Марта фыркнула:
— Милостивые боги, девочка, ты готова поверить во что угодно. Ты не должна полагаться на то, что рассказывают тебе эти Мондьялитко. Они с рождения обманщики и лжецы.
Болтовня продолжалась, но Карина повернула назад от арочного прохода, позабыв об испорченном рукаве. Впервые с тех пор, как уехала Бетани, она заинтересовалась чем-то за пределами комнаты.
Мондьялитко.
Истории об этом диковинном народе были известны и Карине. Например о том, что их женщины частенько добиваются влиятельного положения в обществе с помощью своего мастерства. Кроме того, они были окружены тайной. Правда, Карина допускала, что эта тайна могла быть создана ими самими же.
Карина хотела их увидеть.
Пожалуй, она отправится к ним и узнает свою судьбу.
Через час после заката Карина в сопровождении четырёх всадников из числа людей отца прибыла в лагерь Мондьялитко.
Её свита проехала мимо причудливых повозок с ярко раскрашенными домами, построенными прямо на их основании. Казалось, костры горят перед каждым фургоном. Когда она спешилась, то услышала музыку и огляделась. Перед небольшой толпой под заводную музыку пела женщина, похожая на прекрасную нимфу.
Чёрные вьющиеся волосы певицы тёмным облаком обрамляли её сияющее лицо цвета слоновой кости. Она была не просто привлекательной: её красота была иноземной и чарующей. Никто не мог отвести от неё глаз. Карина почувствовала вспышку зависти, которая была сильнее всего, что она испытывала к Бетани, но не могла объяснить её причину.
Почему она завидует какой-то цыганской девчонке?
— Чем мы можем вам служить, моя госпожа? — спросил голос позади неё. — Возможно, любовное зелье? Или желаете узнать свою судьбу?
Карина обернулась и увидела совсем другую женщину: пожилая, с лицом, изборождённым глубокими морщинами, на котором оставили свои следы горести и время. Если её волосы и были когда-то были длинными и блестящими, то это время осталось далеко позади. Теперь с головы старухи свисали сухие седые пряди.
— Кто это? — спросила Карина, оглядываясь
