Шрифт:
Закладка:
На мгновение замерев, Дей глубоко вздохнул. Затем расправил плечи, слегка качнулся на кончиках носков. После чего внезапно развернулся и с силой метнул свои боевые клинки.
Собравшаяся у помоста толпа в ужасе вскрикнула, когда добротная сталь со свистом прорезала сгустившийся воздух и со зловещим стуком вошла в деревянный щит, погрузившись туда чуть ли не наполовину лезвия. Кто-то, явно решив, что меня убили, сдавленно охнул, одна из баб панически заверещала, кто-то из детей тихо заплакал, но Дей, хоть и маг, слабаком и неумехой никогда не был. А уж после того, как с ним поработали Тени, настолько прибавил и в силе, и в мастерстве, что мы только диву давались.
В наступившей гробовой тишине я безмятежно улыбнулась и медленно отошла от щита, оставив торчать в нем полтора десятка рукоятей, в точности повторяющих мой силуэт. Одновременно с этим Дей снял с лица повязку, придирчиво оценив результаты броска. Стоящий поодаль Мейр тихонько хихикнул, заметив, что один кинжал лег чуточку неровно, но громко ржать над небольшой оплошностью друга не стал: в такой торжественный момент это было бы не очень уместно.
В гнетущем молчании прошла одна томительная секунда.
Ошеломленно застывшие люди пребывали в глубоком шоке.
Прошла вторая секунда… третья…
Они все еще стояли, как примороженные, совершенно не способные на какую-либо реакцию.
Четвертая секунда… пятая… шестая…
И вдруг она пришла – реакция. Сперва неясным ропотом и взволнованным шепотком. Затем – стремительно набирающим силу гомоном. И наконец обрушилась на помост целым морем сумасшедших эмоций, в которых все больше и больше звучал сумасшедший восторг.
– Попал! Айд милосердный!
– Не попал, а… НЕ ПОПАЛ! Совсем! Даже не задел!
– Не глядя!
– Да как же он?!.
Господин Ридолас ошарашенно воззрился на скромно вставшего в сторонке Дея, жмурящегося на ярком солнце, как кот у горячей печи. Затем перевел растерянный взгляд на мои невредимые руки. Оглядел абсолютно не поврежденное платье. Снова вернулся к небрежно облокотившемуся на край ближайшей повозки магу. Кажется, все не мог поверить своим глазам. И никак не мог сообразить, как же так вышло, что столь редкий умелец вдруг оказался среди бродячих артистов, довольствуясь неподходящей для себя ролью комедианта.
– Гайка, спой нам, – неожиданно предложил Эррей, с трудом продравшись сквозь расшумевшуюся толпу.
Я чуть не вздрогнула от неожиданности.
– Что? Сейчас?!
– Спой, – повторил он, с улыбкой кивнув на взбудораженный народ, столпившийся возле нашего скромного мага и тщетно пытающийся выяснить, как у него получилось меня не поранить. Дей, конечно, упорно молчал, улыбаясь на все вопросы безмятежно и многозначительно, но это лишь подогревало интерес крестьян. Кажется, правы психологи: последнее впечатление вытесняет собой все остальные. А в отношении Дея сейчас это было более чем верно. – Спой, Гайка. Не то нашего друга разорвут на части.
Я хмыкнула.
– Ничего, отобьется. Он у нас стойкий.
– Да, конечно, – неожиданно проскрипел из повозки Родан. Бедняга. Как же ему, наверное, надоела эта роль! – Не упрямься, милая… спой нам, как ты умеешь.
Я чуть не подавилась. Что-о?! И он туда же?! Вот вредина! И что ему спокойно не сидится?!
– Гаечка?
Бли-и-ин…
– Для меня. Пожалуйста.
– Хорошо, дедушка, – покорно вздохнула я и, забрав у Эррея старенькую лютню, вернулась на прежнее место.
Честно говоря, играть на ней не составляло большого труда – всего пять струн, короткий гриф, почти никакой настройки, кроме деревянных колышков. Кто хоть раз в жизни освоил гитару, никогда не забудет, как перебирать лады. А я в свое время увлекалась и этим сомнительным занятием. И, как видите, до сих пор что-то осталось.
Вытащив из-за кулис грубовато сколоченный ящик, недавно служивший Мейру и Шиге полем для состязаний, я аккуратно присела на краешек и кинула быстрый взгляд на раззадоренную толпу. На меня не обращали внимания – слишком велико было потрясение от предыдущего выступления. Народ сгрудился вокруг Дея, настойчиво его теребя, теряясь в догадках и уже начиная откровенно раздражаться, не слыша от невозмутимого Фантома ни слова, ни полслова. В какой-то момент кто-то из мужиков даже решил, что наглый циркач над ним просто издевается и молчит лишь потому, что находит это забавным, недовольно качнулся вперед с явным намерением разобраться по-другому…
Но в этот момент я тихонько тронула струны, и горячие головы неохотно обернулись в мою сторону.
– Не стоит его пытать, уважаемые! – помогая побратиму, гаркнул во весь голос Мейр. – Наш друг немой, поэтому при всем желании не сможет ответить на ваши вопросы! Он дал страшную клятву, что не вымолвит ни словечка, пока не разыщет потерянную возлюбленную и не взглянет ей прямо в глаза! Так что будьте милосердными! Не заставляйте его нарушать обет!
Я чуть не крякнула от такого наглого вранья. Дей, судя по всему, тоже. Лишь в последний момент удержался, чтобы не возмутиться в голос на бессовестного миррэ, полезшего не в свое дело. Однако на народ, как ни странно, подействовало – от Дея тут же отстали, одарили сочувствующими взглядами, повздыхали, подумали, да и оставили в покое, позволив ему ускользнуть под прикрытие повозок.
Тогда я снова тронула струны, ненавязчиво привлекая к себе внимание. На этот раз – более удачно: люди, немного успокоившись, опять потянулись к помосту. Их глаза повернулись в мою сторону. Уши настороженно дрогнули. Однако большого восторга на лицах пока не виднелось – мое появление заинтересовало их гораздо меньше, чем блеснувший недюжинными талантами Дей. Мальчишки вообще потянулись гуськом за новым кумиром – раскрасневшиеся, возбужденные и с ярко горящими глазами. Девушки и даже дамы постарше все еще украдкой косились в сторону Мейра. Мужики вполголоса обсуждали ловкий бросок Дея. Кто-то нахально рассматривал волосатую грудь Шиги. Даже Бриту перепало от славы более старших коллег. И только староста внимательно следил за моими руками, с растущим удивлением прислушиваясь к наигрываемой мелодии.
И это правильно: в моем родном мире живут совсем иные ритмы. И совсем другие песни, о которых они никогда не знали и не слышали. Однако пока я просто играла. И намеренно дожидалась, когда в мою сторону повернутся все без исключения головы – сегодня почему-то очень хотелось, чтобы меня услышали. Но еще больше хотелось, чтобы хоть что-нибудь ответили. Так что запела я лишь тогда, когда ощутила себя на перекрестье взглядов и почувствовала, что буквально держу их на кончике струны.
Стою на перекрестке грез
И молча жду,
Когда оттают ручейки из слез
