Рафаэль сидит за рулем, фургон уже катит по западному пригороду Минска.

– Через полтора часа будем на границе, – сообщает Ноа.

Ирина берет руки Дженис в свои:

– Пожалуйста, пожалуйста, попроси их меня выпустить.

– Ирина, это не омоновцы, – объясняет Дженис. – Тебе ничего не грозит, ты теперь на свободе.

– Знаю, я не идиотка. Спасибо тебе за все, но я хочу к дочери.

– Остановитесь, – приказывает Дженис Рафаэлю.

Фургон останавливается у тротуара, Ирина открывает боковую дверь и бежит прочь.

* * *

11:30, Вильнюс

Диего и Майя выходят из квартиры. Такси довозит их до дома, в котором живет Светлана. Диего звонит в дверь и как галантный мужчина предоставляет подруге право сообщить новость.

– Николай свободен, – объявляет Майя. – Тысячи беларусов собираются у границы, они вас ждут. Пора ехать, революция идет полным ходом.

Диего впервые видит Майю такой взволнованной.

* * *

13:00, погранпункт Ганево

Посетители кафе «Василек» выходят на улицу и ждут на стоянке. Жители Новоселок рассаживаются по машинам, некоторые залезают в прицепы тракторов. Двигатели грузовиков, припаркованных в зоне отдыха у заправки деревни Тележишки, ревут, те, что несут пост у мотеля-кафе «Золотая», – тоже. Оппозиционеры выходят из тени, а кто-то уже сидит в многочисленных автобусах, арендованных Корделией. Все они едут к Ганево.

Кортеж приближается к погранпункту. Таможенники не верят своим глазам: к ним движутся толпы мужчин, женщин и детей. Главный таможенник пытается связаться с начальством. Связи нет. Что может сделать горстка мужчин в форме против тысяч гражданских? Не в силах справиться с ситуацией, они опускают оружие.

* * *

13:10, Рим

Матео ходит по улью, с тяжелым сердцем осматривает коммутационные шкафы, небрежно проводит рукой по защитным стеклам. Лампочки больше не мигают; данные, содержавшиеся на серверах, стерты, диски сформатированы. Никто не получит программы, которые он использовал для атаки.

Екатерина предпочла оставить его наедине со своими мыслями. Она подходит к окну, чтобы покурить. «Это последняя», – обещает себе она, щелкая зажигалкой. Хакерша смотрит на охряные крыши Рима. «Боже, до чего красивый город», – думает она. Ее взгляд опускается вниз, на улицу, она глубоко затягивается, прищуривается и отбрасывает сигарету.

– Не знаю, нормально это или нет, но под нами только что остановились две черные машины, – сообщает она Матео.

Матео перегибается через перила балкона: восемь мужчин идут к ограде виллы.

– Бери вещи, быстро, – говорит он и тащит ее в кабинет.

* * *

14:00, погранпункт Ганево

Тишина. Беспокойная толпа не сводит глаз с дороги, уходящей на ту сторону границы. И вдруг где-то у шлагбаума раздается хор гудков.

Женщины и мужчины бросаются к шлагбауму и поднимают его, они первыми видят, как в Беларусь въезжают десять машин – сопровождение Светланы. Слышатся радостные крики: народ приветствует возвращение избранной ими главы государства.

Стоя на подножке фургона, Дженис и Ноа наблюдают за всеобщим ликованием. В воздухе кружатся конфетти, дети сидят на плечах у родителей, люди кричат, поют, кто-то не может сдержать слез.

– Не хочешь посмотреть поближе? – спрашивает Дженис.

– Нет, все, что будет дальше, нас уже не касается, мы просто помогли восстановить равновесие. Нам пора уходить со сцены.

– Нам? Ты уже второй раз употребляешь это слово. Я думала, ты умерла! Почему ты все это время не давала о себе знать? Почему ты молчала?

Ноа разворачивается к Дженис и кладет ей руки на плечи.

– Ты совершила отважный поступок. Глупый, но отважный.

– Может, и глупый, но результат налицо. Но ведь ты даже не знаешь, что именно я сделала. Ответь, зачем ты притворялась мертвой?

– А ты не задумывалась, как я тебя отсюда вытащила?

– Ты сотрудница израильской разведки, а у нас своих не бросают, – отвечает Дженис.

– Это ответ на вопрос «почему?», а не «как?», – парирует Ноа.

– К чему ты клонишь?

– К той простой истине, что мы с тобой обязаны друг другу. Я знаю, что ты не обычная журналистка, ты состоишь в группе хакеров, которая имеет определенное отношение к происходящему.

– Разведка не зря называется разведкой, – отвечает Дженис. – Но не рассчитывай, что я расскажу тебе больше.

Ноа усмехается, явно позабавленная ее словами. Она проводит рукой по волосам и смотрит на людское море, окружившее машину Светланы.

– Дженис, – говорит она четким голосом. – Я девятая, я тоже состою в «Группе», более того, я была первой ее участницей.

Дженис, потрясенная до глубины души, спрыгивает с подножки. Она пытается смотреть только на погранпункт и не встречаться взглядом с Ноа.

– Ты что, хочешь сказать, что в тот день, когда я показала тебе эмблему ПСИОПов в Тель-Авиве, когда все началось, ты уже все знала?

– Я хочу сказать, что это я тебя навела на их след и что это я все эти годы следила за тем, чтобы информация доходила до тебя в нужный момент.

Дженис опускает взгляд, размышляет, делает несколько шагов, а потом возвращается к фургону.

– Ты была первой участницей или ты создала «Группу»? Пожалуйста, только не говори мне, что нами с самого начала манипулировала израильская разведка!

– Они не имеют к этому ни малейшего отношения, мое начальство даже не знает о существовании «Группы 9». Это Матео сотворил «9», а «Группа» появилась на свет намного позже.

– Как это «сотворил»?

– «9» – искусственный интеллект, она выросла, связалась с миром и в конце концов поняла, что нуждается в нас.

– Зачем это?

– За этим, – отвечает Ноа, показывая пальцем на толпу. – Чтобы нам помочь. В распоряжении «9» вся сеть, она могла проводить свои расследования, могла найти тех, кто станет «Группой», а еще у нее невероятная мыслительная способность. Она выбрала каждого из нас. А уж почему она решила сообщить о своем существовании только мне, я понятия не имею.

– То есть Матео не знает?

– Нет, но он и Витя всегда что-то подозревали, хотя и не смогли выяснить, кто я. Ну вот, теперь ты все знаешь.

– Я хотела бы вернуться домой, – откликается Дженис.

– И ты скоро туда отправишься, но сначала в Вильнюс. Майя и Диего тебя ждут.

– Ты не поедешь?

– Нет, моя миссия завершится, когда я добуду шкуру хищника, который убил Сару. Он думает, что я мертва, и нужно, чтобы он продолжал так думать, пока я не получу свое. Рассчитываю на твое молчание.

Ноа крепко обнимает Дженис и целует, как целуют сестру, по которой будут очень скучать.

Хор гудков вдали становится еще громче. Светлана вернулась. Кортеж направляется к столице.

Когда толпа удаляется, Дженис залезает в фургон. Сил нет, но ее переполняет легкость. Она думает о своем доме во Флорентине, о