Шрифт:
Закладка:
Антипин Алексей Яковлевич (1902–1957)
Антипин Борис Елизарович (1924–1986)
Антипин Василий Константинович (1894–1974)…
Председательница запыхалась перечислять, сглотнула сухой комок. Ей подали стакан воды. Она выпила, откашлялась, прежде чем соскочила в списке на одну букву ниже. Ивану Матвеевичу показалось, что как будто бы и упустила она многих. Дальше слышалось разбродно:
Аксёнов Гермоген Васильевич (1921–1987)…
Деев Николай Дмитриевич (1923–2001)…
Корзенников Дмитрий Константинович (1922–1993)…
Подымахин Иван Яковлевич (1908–1981)…
Таюрский Фёдор Гордеевич (1909–1984)…
Токарь Иван Аксентьевич (1911–2000)…
Ещё долго, прежде чем упереться в Шестакова Антипа Адамовича – далее список обсекался, – оглашала председательница. Но Иван Матвеевич уже не слушал, застигнутый думой, как ветром в поле. И было отчего затужить: ещё немного – и во всём мире не найдётся ни одного свидетеля ужасной гибели народов! Живые уйдут, всё без них изоврётся, как давно и при них творится, погрязнет в грехе и бесстыдстве. И знать будут о войне, что солдаты вшивели в окопах, дезертировали с передовой да мародёрствовали по населённым пунктам, а из Берлина везли дурную болезнь, трофейную тушёнку и швейные машинки «Зингер»…
Наслоилась тень, от реки подул ветер, сифоня в микрофоне. Но и та напасть миновала, снова чистым и гладким сделалось небо.
Вперёд выдвинулись две старшеклассницы – в пилотках и пионерских галстуках. Какое-то время, перебарывая смущение, смотрели на заречную тайгу, на проплывающие облака, перестреливались глазками, понуждая друг друга не страшиться.
– Девки, а девки?! – из задних рядов, куда и во времена Ивана Матвеевича сгоняли хулиганьё и где с начала митинга похохатывали да крутили музыку на мобильных телефонах, раздался набравший мужской крепи басок.
– Максим?! Максим Аксёнов?! Я тебя сейчас выведу из строя и покажу всем, какой ты есть! – усмирял, рыская в толпе, хрипатый нервный голос, видно, классной руководительницы этого самого Максима.
Но весельчак не унимался:
– Э-э, Танюха?! Катюха?! Ну чё встали-то? Пляшите! Я вам даже спою: «Мимо тёщиного дома я без шуток не хожу…»
И – «га-га-га» по рядам.
– Позорник! Никого не слышно, только тебя! – громко зашептала пожилая усталая класснуха с бледным лицом девы. Она таки выловила нарушителя дисциплины и вцепилась тому в рукав джинсовой куртки.
– А чё они, как эти?! – переминался с ноги на ногу аккуратный смуглый парень, переросший учительницу на голову.
– Не твоё дело! Твои усмешечки дурацкие услышали – и опешили…
На шум обернулись, завозмущались, а старухи заплевались:
– Снять штаны да посадить в крапиву!
Но, с улыбкой обходя людей, на помощь учительнице уже направился директор Лоншаков…
В заминку, ободрив девчушек, выкатилась полная учительница из приезжих, которую Иван Матвеевич не знал по имени-отчеству, как многих теперь. Она поймала рукой микрофон, пригнула к ярко-красным губам:
– А сейчас участники поисково-краеведческого отряда «Вымпел» расскажут о вашем… о нашем славном земляке, Герое Советского Союза… Начинай, Таня!
Высокая и черноволосая, с простым русским лицом Таня вдохновенно, как выученный стишок, затараторила, вздёрнув совестливый нос:
– Антипин Иван Николаевич родился в 1914 году в деревне Кокуй в семье крестьянина! После окончания Киренской семилетней школы и ФЗО в Иркутске работал инструктором областного стрелкового клуба, а с 1940 года – заведующим отделом Усть-Кутского райисполкома…
– В феврале 1942 года Иван Николаевич был призван в ряды Советской Армии! – за Таней подхватила вторая, светленькая, расставляя слова, как путевые вешки, на которые надо ориентироваться. – Он участник битвы под Орлом! Командир сапёрного батальона младший сержант Антипин в июле 1943 года со своими бойцами снял и обезвредил 400 мин!
Иван Матвеевич хорошо помнил своего тёзку, первого из четырёх Героев, которыми понесла Лена в здешних местах. Они до войны заготавливали от колхоза ягоды и орехи, жили одним табором. Сам-то Иван Матвеевич, конечно, ходил тогда в помощниках, но кое-что, спроси его, мог бы поведать. Главное, был Иван Николаевич не верста коломенская, а будто ссаженный на дощечке для выправки соболиных шкур: низкий и плечистый. Словом, настоящий сибиряк. Круглолицый и весёлый, он всегда прежде наедался черники, замарывая до шершавой синевы рот, а уже потом щипал ягоду в берестяной турсук. Мог и вовсе пролежать под кедром у холодного ключика, покуривая махру и прикрыв карие, как у девки, глаза. И кто бы тогда подумал, сколь высоко воспарит Иван Николаевич – и поныне отовсюду видать…
– Преследуя отступающего противника, 26 сентября 1943 года отделение Ивана Николаевича вышло на левый берег Днепра. Младший сержант немедля приступил со своим отделением к поиску лодок и строительству плотиков из досок, а также к заготовлению мешков с сеном. Лично побывал на западном берегу!..
Как же, как же! Он и к борисовским невестам плавал через Лену с другими парнями наперегонки, так быстро черпая короткими руками, что всегда поспевал первым, словно хотел сломать с куста самую-самую.
– По данным, которые разведал Иван Николаевич Антипин, командир полка принял решение форсировать реку именно на этом участке! В ночь на 27 сентября на лодках и плотиках на вражеский берег стал переправляться стрелковый батальон…
За бойкими словами девчушек зримо ожило в сердце: кипящий чёрный Днепр, мокрые, спотыкающиеся на камнях бойцы. Одной рукой они рассекают ледяную стремительную реку, другой держатся за плотики, и по косе отходят от берега, смываемые течением. Жёлтые лучи прожекторов противника, окапавшегося на том берегу, шарят по воде, но, обнаружив цель, замирают. Серебряными дырами чмокает вода, сглатывая пулемётные пули. Вот с плотика, который плыл впереди, соскользнула рука солдата, быстро-быстро замолотив по воде, и, пока боец медленно оседал на дно, торчала над рекой перископом тонущей подлодки. Теперь уже, кажется, все прожектора сведены в одну точку. И снова ливень капель и свинца, бурлящая ярость воды и ярость ослабших солдат. Вот рвануло сильнее, ветвистым кустом раскрылся, смётывая плывущих и щепки расколотых плотов, и сомкнулся над головами стеклянный столб. За первым снарядом ввалился другой, взнял волну, распался вертящейся ямой. От берега к берегу разрослась судорога, поволокла за ноги. Плоты тоже ярятся, дыбятся и сбрасывают бойцов, ящики с боеприпасами. В гребнях мутной воды мелькают красные перья крови, выползая из пробитых гимнастёрок. И резкий свет лупит в глаза! Как при отблеске молнии, напоследок видит Иван Николаевич высадившихся на чужой берег бойцов, пустые плотики на дрожащей огнистой воде и зловещую мерцающую синеву вокруг…
– Здесь, на белорусской земле, в Комаринском районе Полесской области 6 октября 1943 года погиб отважный сибиряк. На его могиле бойцы и командиры поклялись жестоко отомстить за смерть боевого товарища!
– Родина тоже не забыла своего доблестного защитника! За смелость и решительность, храбрость и самоотверженность в
