– Дробыш, собирайся. Нам в посёлок нужно вернуться, – искомый крестьянин нашёлся там же, у костра.

– Сей момент, ваша светлость, – охотно откликнулся староста, – лошадку только оседлаю.

– Не надо никого седлать. Просто подойди ко мне и положи руку на плечо, – Эдик достал магический камень и монетку, – глаза прикройте.

Это уже адресовалось остальным мужикам, присутствующим во дворе. Дождавшись, пока робеющий крестьянин решился дотронуться до вельможной особы, Эдик представил дорогу у баррикады и инициировал процесс перемещения. Полыхнуло голубым, внутри появилось ощущение, которое бывает, когда попадаешь в воздушную яму. Буквально на секунду появилось и тут же пропало. Портал померк, и они оказались у въезда в деревню. Перед заграждением. Где и планировалось.

– Прикольно! – воскликнул Эдик, переводя дух от пережитых впечатлений, – вот же чёрт!

Реакцией на их появление были истошные вопли улепётывающих со всех ног сторожей. И старосте что-то стало нехорошо. Мужик стоял в позе рака, тяжело дышал и хватался за сердце. Восторги своего господина он, похоже, не разделял. В следующий раз нужно как-то аккуратнее действовать. Не ровён час, можно и по голове схлопотать, окажись мужики посмелее. Да и потери среди верноподданнического населения не приветствуются. Вон, Дробыша сейчас Кондратий обнимет. А, нет. Вроде оклемался.

– Эй, ты как, – Эдик участливо похлопал своего спутника по спине, – выживешь?

– Всё хорошо уже, ваша светлость, – с одышливым придыханием смог ответить Дробыш, – сейчас совсем отпустит. Просто испугался немножко.

А в деревне уже народ стягивался в кучу. И не только поглазеть, а как положено. С вилами дрекольем и топорами. Всё же, удалось поселить в аборигенах воинственный дух, не все труса празднуют. Дробыш, увидев такое дело, окончательно совладал с собой и пошёл навстречу односельчанам важным селезнем. Чтобы все увидели, как его новый хозяин привечает. Ну ещё бы, настолько феерического зрелища в Троеполье давно не видали.

– Дробыш, давай-ка, ты потом важничать будешь, – немного вернул его на грешную землю Эдик, – слушай, что мне от тебя нужно.

Пока он ставил старосте задачу, народ и поуспокоился. Признал своих. Толпа, конечно, не рассосалась, но стала гораздо дружелюбней. Хоть и возможность высмеять сбежавших охранников ни один человек не упустил. Раздались приветственные возгласы – народ здоровался с владетелем Альдеррийским и поселковам головой.

– Понял? – Эдик посмотрел Дробышу в глаза в поисках искры понимания, обнаружил её и хлопнул крестьянина по плечу, – вот и выполняй. А я пока займусь собственным здоровьем.

Староста заметно воодушевился и был полон решимости выполнить возложенное на него поручение. Тем более, настолько ответственное. Честно говоря, Дробыш глубоко в детали не вдавался. Главное, то, что владетель набирает людей на службу в замок, ему понятно, осталось поговорить с односельчанами и найти желающих. Он помахал руками, привлекая к себе внимание и увлёк селян на центральную площадь. Все важные для жителей Троеполья дела обсуждались именно там.

А Эдик отправился искать целительницу, при этом не имея ни малейшего понятия, где она обитает. Не сложилось как-то поинтересоваться в прошлую встречу. Впрочем, не самая большая проблема. Язык до Киева доведёт, как гласит народная мудрость. Эдик решил получить нужную ему информацию у хозяина таверны. Но и этого не понадобилось. Тётушка Дрина нашлась самостоятельно – шла по улице в направлении своего дома.

– Явился, – не очень приязненно отметила она появление пациента, – иди за мной.

Вот так. Ни тебе приветственных слов, ни светских разговоров. Всё-таки не забыла знахарка про «каргу». Они вошли в избу, целительница кивнула на лавку у окна. Эдик скинул на пол камзол, снял нательную рубаху и сел, куда сказали. С тётушкой Дриной лучше не спорить. Она и в этот раз не церемонилась, срезала бинты одним махом и так же, как в прошлый  свой визит, без малейшей жалости отодрала повязку. Больно не было. Разве что совсем чуть-чуть. Эдик зря заранее зажмурился и стиснул зубы.

– Не похож ты на благородного, – проворчала целительница, – зажило, как на собаке.

Тётушка Дрина нанесла на затянувшуюся рану слой мази и залепила широким пластырем. Квадратный кусок льняной ткани, вываренный в травяном настое и пропитанный по краям сосновой смолой. Не современные образцы перевязочного материала, но всё лучше, чем ходить перемотанным бинтами, уподобляясь египетской мумии.

– Через три дня снимешь, и ещё неделю избегай физических нагрузок, чтобы рана не разошлась, – напутствовала она парня напоследок и вернулась к своим делам, – всё, иди.

Эдик оделся и немного замялся прежде, чем уйти. Простых слов благодарности ему показалось недостаточно, и он оставил на столе пять монет. Впрочем, целительница и на это не обратила внимания. Так и продолжала громыхать чем-то в дальнем углу комнаты. Ну нет и нет. Главное, что своя совесть чиста.

– Всего хорошего, – парень попрощался со спиной знахарки, толкнул дверь и отправился на площадь.

А там вовсю бурлили эмоции. Новгородское Вече. Ни дать ни взять. И судя по взъерошенному виду Дробыша, у него не очень получалось справиться с возложенным на него поручением. Настроение Эдика стремительно поползло вниз в ожидании неприятных известий.

С появлением владетеля Альдеррийского накал страстей не утих, но стало гораздо тише. Всё-таки верховную власть здесь уважали. Ну хоть что-то. Возбуждённые жители деревни примолкли, многие начали отводиь взгляды.  Не самое лучшее предзнаменование. Растрёпанный староста повернулся к Эдику с виноватым выражением лица.

– Лорд Эддард, люди не горят желанием переезжать в замок, – он сокрушённо развёл руками и, увидев начавшее каменеть лицо парня, принялся канючить, – ну сами посудите, ваша светлость, ну какие из нас стражники. А в шахтах и вовсе никакой пользы не будет. Мы же крестьяне, наше дело землю пахать, да скотину пасти. Ни ратному, ни горному делу не обучены. Ну ваша светлость…

– Помолчи! – Эдик подкрепил свои слова жестом, вскинув руку с раскрытой ладонью, – мне нужно подумать.

Над площадью повисла напряжённая тишина. Жители деревни тревожно ждали решения своего господина. Их тревога имела под собой все основания. Они знали нового лорда всего несколько дней, и чего ожидать от этого человека было совершенно непонятно. И даже то, что он защитил троепольцев от грабительских поборов иноземцев, ничего не гарантировало. Владелец здешних земель мог вполне назначить новые, ещё больше. И был бы в своём праве. И абсолютно плевать, каким образом пришло это право. Потому что после трагической гибели семейства наследных владельцев в полном составе, право осталось только одно. Право сильного. Сумел удержать, значит, можешь. А уж владетель Эддард наглядно всем показал, что чего-чего, а силы ему не занимать. Спалит деревню на хрен, под плохое настроение, и никакого труда ему это не составит. Поэтому крестьян можно было понять.

Но Эдик ещё и другое понимал. Прав был Дробыш, как бы неприятно было признавать этот факт. Какие из колхозников воины? Правильно. Никакие. И на разработки серебра с драгоценными камнями их можно лишь силком загнать. Да и то, только породу кайлить. Чтобы довести процесс до получения готового результата, знания нужны и соответствующие навыки. А ведь ещё остаётся вопрос лояльности. Эти люди, по сути, ничем ему не обязаны. Ну не спасал же он их от возможного голода, лишь для того, чтобы потом все жилы вытянуть. Можно, конечно, и заставить. Страх – достаточно сильная мотивация. И стены будут охранять и в шахты полезут, как миленькие. Вот только пользы будет чуть, в этом Эдик был совершенно уверен.