Аккуратно подхватив обмякшее тело под мышки, я сначала вытащил его из кустов за дерево, а затем взвалил себе на загривок. С этой ношей я и вернулся обратно к терпеливо ожидающему меня Чёртовому Бешбермаку.

– А ты сильнее, чем кажешься, – одобрительно прогудел мой бородатый союзник.

– Ничё подобного, – я привалился к дереву, давая расслабиться дрожащим рукам.

Ноги после прогулки с человеком на плече тоже едва заметно тряслись.

Подкачаться, что ли? Только пока в моём плотном графике нет окна для силовых тренировок…

– Эй, очнись, – Беш отвесил пленному пару пощёчин, от которых тот застонал. – Приходит в себя!

После нескольких дополнительных пощёчин, пары пинков и одного сломанного пальца игрок открыл глаза.

– Да вы о… – начал было он качать права, но замолчал, когда носок моего ботинка выбил ему передние зубы.

– Нас интересует две вещи – что и от кого ты сторожишь, – прошипел я. – А всё остальное нас не интересует.

– На штрёме я, – выплёвывая половинки зубов, прошепелявил игрок. – От людишек разных, вокруг гуляюсих. А штерегу я, штобы никто не месал, пока группа пытается к Эспе прорваться.

– Эспе – это кто?

– Эспе – это игрок такой. Из буйных он. Шпит и шпит, никак его не разбудить. А пока он шпит, разное вокруг проишходит. Штрашное.

– Буйные – это те, которых хранили под транквилизаторами, – пояснил мне Беш в ответ на немой вопрос.

– А что тебя пугает, игрок? – я ласково погладил пленника по голове. – Расскажи, чего вы все так испугались этого Эспе?

– Монштры, разные, штрашные, – забормотал пленник. – Иногда неизвешные, иногда – из фильмов.

Я сразу же вспомнил показанное мне бешенной лисой представление:

– Настоящие или иллюзии?

– Никто не знает. Наштоящими быть они не могут, так Глеб сказал, а он умный. Вот только это не мешает монштрам убивать. Дещяток ребят погибли, прежде чем мы поняли в чём дело, и не зашунули Эспе в барьер.

– А почему бы его не кокнуть?

– Он неуязвим.

Может, придурки накурились какой-то травы? Разве может кто-то быть неуязвимым?

– В смысле бессмертен или регенерируется? Какова природа его неуязвимости?

Свой вопрос я сопроводил парой хороших пинков, чтобы взбодрить пленного.

– Прошто ничего его не берёт. Удары не пробивают кожу, к примеру.

– Такая крепкая кожа? Каменная? Алмазная?

– Да нет ше! Обышная коша на ошупь, мягкая и тёплая! Но не пробить ничем! Пули отшкакивают, шпошобности не действуют.

Я посмотрел на Беша:

– Ты что-то об этом знаешь?

– Нет, никогда об этом не слышал, – покачал головой он. – Я тоже из буйных, но меня не транквилизировали. Мои способности не позволяли мне бежать из полностью забетонированной камеры-одиночки. Впрочем, сейчас я поднял пару уровней и позаботился, чтобы никакие стены больше не могли меня удержать. Тебе тоже советую, командир, создать подобную способность.

– Ну тебя и уводит с темы, Беш, – восхитился я. – Что за мысли бродят там, в твоей черепушке?

– Самые разные, командир, самые разные, – ответил мне здоровяк. – Проблема не в их характере, проблема в том, что их слишком много. Иногда мне кажется, что они как бы давят на череп, стараются вылезти из головёнки моей.

– Сложно тебе, наверное, было без собеседника? – поразился я.

– Нет, до одиночной камеры я всегда находил себе собеседников, – пожал плечами Бешбермак. – Самых разных, мне не важно. Главное – чтобы слушали.

Чтобы слушали тебя в последние мгновения перед смертью? Если так, то ты тот ещё затейник, здоровяк. Впрочем, вслух я этого не сказал, а всего лишь заметил:

– Уверен, твою голову посещает множество интересных, забавных, весёлых и печальных мыслей, Беш, а ещё ты знаешь много занимательных и познавательных историй. Только мы находимся в самом разгаре допроса!

– Я нешего не шнаю больше! – зашепелявил пленник, когда мы снова обратили наше внимание на него. – Пошадите! Нишего про вас не шкажу никому!

– Естественно, ничего не скажешь, – утвердительно кивнул Бес, с мерзким хрустом сворачивая ему голову набок.

Получилось у него это так легко, просто и изящно, что я поневоле позавидовал его здоровенным мускулистым рукам. Мои тощие хваталки не шли ни в какое сравнение.

Впрочем, сил, чтобы стрелять, мне хватает. Разве этого не достаточно?

– И это тот самый, перспективный? – поинтересовался я, когда мы начали осторожно пробираться через лес, боясь обнаружить ещё один секрет.

– Резонный вопрос, вот конкретно данного индивидуума я тоже перспективным не назову. Тля, она и есть тля. В спину ударить может, а умереть по-мужски – нет. Но там, дальше, кто-то стоящий да найдётся.

Бежавшая группа игроков обнаружилась на покрытом глинистой почвой берегу мелкой лесной речки. Они стояли тесным полукольцом, ширмой загораживая что-то от меня.

Все как на подбор – молоды, сильные, из тех, что выживают везде и умирают последними. Рациональные, циничные юноши и девушки, которые легко принимают новые обстоятельства и, когда нужно, отбрасывают нормы морали.

– Вот эти неплохи, – согласился я. – Наверняка живучи.

– Да, как тараканы, – хихикнул Беш. – Они же специальные подопытные из лаборатории А. Над ними там опыты разные ставили, стравливали друг с другом, считывали данные и показатели в сражениях. В общем, издевались над ними наши совестливые учёные. Однако, трудности закаляют.

– А ты откуда знаешь, ты же в одиночке сидел?

– Ну так приходил ко мне психиатр, приходил… Болтали мы о том, о сём. Почти друзья. Хорошо, что сегодня он на работу не вышел.

В принципе, из разговоров со здоровяком я понял, что почти всех свои знакомых он укокошил. Вот только я ещё не видел – каким образом.

– Слушай, а кто побег устроил-то? И почему именно сегодня?

– Да не знает никто. Может быть, они и устроили. Одно я скажу тебе, командир, точно – слух по тюрьме прошёл, что будут нас убивать. Вот ты мне только что рассказывал, что выпускать нас начнут, а по коридорам шепоток шёл, что не выжить никому. И не только по коридорам – пара телепатов до меня дотянулась с сообщениями.

– Телепатов я ещё не встречал, – воодушевился я. – И как они, в мозги лезут? Насколько