Алька действительно осталась жить в городе, поступила на работу и как тень ходила за Николаем. Была отчаянно влюблена в него. Как-то случайно Алька узнала, что у Николая завелась какая-то красотка из городской больницы. Видела их раза два в кино и на улице, а однажды смело подошла к ним на танцплощадке, запросто протянула руку Николаю:

— Здорово, Коля. Познакомил бы со своей барышней. Может, она посидит, а мы потанцуем?

Нина нисколько не обиделась на незнакомую девушку, разрешила Николаю потанцевать с Алей. Танцевали они очень хорошо. На том и расстались: Алька поняла, что Николай любит Нину и что пытаться вбить между ними клин — безнадежное дело.

В тот зимний вечер, когда Алька неожиданно встретила в тихом переулке Нину с ребенком и узнала, что Нина ушла от мужа, она решила, что наступил самый подходящий момент, чтобы испытать судьбу. Для начала Алька решила точно узнать, встречаются ли Нина с Николаем. Может, Нина для того и ушла от мужа, чтобы сойтись с Николаем, тогда Алька отступится, раз у них настоящая любовь. А если Нина не любит Николая, тогда он должен принадлежать ей, Альке!

Она потратила несколько недель, чтобы проверить все, что задумала. Проявила дьявольскую хитрость, находчивость, как бы ненароком выведала кое-что у тети Даши, следила за Ниной, спрашивала у знакомых, ходила по пятам за Николаем. Наконец убедилась, что Нина и Николай не встречаются и между ними ничего нет, решила активно действовать, атаковать Николая. Готова была пойти на любой отчаянный шаг. Долго искала «верного» подхода к Николаю, и вскоре подвернулся удачный случай.

Алька возвращалась с работы последним ночным трамваем, села в тот самый вагон, в котором ехал и Николай. Она спряталась за пассажирами, уселась в углу, следила за ним издали. Ехать пришлось долго. Николай был усталый, сидел задумавшись, под конец задремал. Пассажиры постепенно выходили на остановках, вагон к концу пути опустел. Перед последней остановкой Алька подобралась к дремавшему Николаю, толкнула его в плечо:

— Эй, гражданин, приехали!

Он открыл глаза, смущенно улыбнулся:

— Напугала, шальная. С работы едешь?

— С работы. Сегодня пораньше закрыли ресторан.

Алька была какая-то необычная, смирная, ласковая. Шагая рядом, Николай поглядывал на нее с удивлением.

— Устаешь? — спросил он участливо.

— Старуха я, что ли? — засмеялась она. — Зашел бы ко мне?

— Сроду не ходил ночью по чужим хатам.

— Посмотрел бы, как живу. У меня хорошо, весело, не пожалеешь.

Николай посмотрел на нее с любопытством. Вон какая вымахала, совсем взрослая женщина. Красивая, ладная. Улыбнулся, дружески сказал:

— Чего маешься, неприкаянная душа? Зачем лезешь в мою жизнь, если не знаешь, что делать со своей?

Она порывисто прижалась к его плечу, ухватилась за рукав, просящим голосом зашептала в лицо:

— Не будь гордецом, Коля! Хоть раз посидим, потолкуем о жизни, по-человечески, как взрослые люди. Никто не помешает, тетка уехала, дом пустой. Чаю попьем, хоть до утра.

Николай остановился, шутливым жестом отстранил Альку с дороги, свернул на свою тропу.

— До свидания, Аля. Спокойной ночи! Красивая ты девка, ищи другого жениха.

Он видел, как крупные слезы покатились по ее щекам.

— Что ты так, Аля? Не плачь.

— Пойдешь?

Она взяла его под руку, повела по темной аллее.

Алька жила почти в самом конце улицы, в небольшом домике под железной крышей. Домик этот когда-то построила ее тетка Прасковья, которая пустила к себе племянницу. Недавно тетка ушла на пенсию, часто уезжала в другой город к своим родственникам, надолго оставляла Альку одну.

Алька была хорошей хозяйкой, навела уют, чистоту, со вкусом обставила комнаты. Со стороны казалось, что ей ничего в жизни не нужно, были бы достаток, сытость, здоровье. Все остальное, мол, приложится.

Пропустив Николая в коридор, Алька зажгла свет, закрыла дверь на засов. Снимая шубку и сапоги, приказала гостю:

— Тащи из сеней дрова, растопи печь, а я быстренько соберу ужин. Пока управлюсь, согреется печка, приятнее будет. Попируем с тобой.

Она достала из шкафчика бутылку вина, поставила на стол. Из сеней принесла капусту, грибы, нарезала окорок, сыр.

Вскоре в печке уже потрескивали сухие дрова, теплый дух распространился по комнатам.

Николай молча наблюдал, как Алька проворно бегала по дому, смотрел на ее раскрасневшееся лицо. Никогда не думал, что доведется сидеть с ней наедине ночью, в пустом доме.

Сели к столу, она налила вина в рюмки, ласково, нараспев сказала:

— Выпьем, Коля, за то, чтобы почаще бывал у меня.

Он улыбнулся ей, поднял рюмку:

— Будь здорова, Аля!

Пока сидели за столом, в комнате потеплело. Алька сняла с плеч толстую шерстяную кофту, бросила на диван.

— Сними пиджак, Коля, — сказала она.

Он повесил пиджак на спинку стула.

— Видать, тетка твоя путешественница, а ты все больше одна в доме живешь? Не скучно?

— А кто мне нужен? Эх, Коля! Зря сторонишься, обходишь мой дом за три версты. Не нравлюсь я тебе? — ласково говорила Алька, упираясь в стол пышной грудью и придвигаясь к Николаю. — Всем ты хорош, а меня не любишь. Пей, закусывай, пожалуйста.

Выпили еще по одной, без тоста, просто так. Николай подобрел, снисходительно слушал Алькины излияния, хоть и не принимал ее слов к сердцу.

— Хорошие у тебя хоромы. Тепло, уютно, красиво.

— Какая сама, такой и дом, — хвастливо сказала Алька, повела плечами и добавила: — Нравится, оставайся ночевать.

Она озорно уставилась на него, вся расплылась в улыбке. Ее пухлые губы дрожали, открывая влажные жемчужины крепких, ровных зубов.

— Хочешь соленых рыжиков? Я сейчас.

Она вышла в сени, прикрыв за собой дверь. Минуту повозившись и погремев посудой, подошла к щитку, выкрутила пробку. Потом вернулась в комнату.

— Вот досада! — притворно сказала она. — Опять перегорела пробка.

— Я починю, — поднялся Николай. — Пустяшное дело.

— Да ну его. Посидим так, Коля. Без света даже интереснее. — Она засмеялась, прильнула головой к его плечу. — Не бойся, дурачок. Иди ко мне. Иди же, Колечка! Милый!

— Перестань! — крикнул Николай. — За этим меня позвала? Как была, так и осталась дурехой. Цены себе не знаешь: ты же красивая.

— А что мне делать с моей красотой? — сквозь слезы говорила она. — Вянуть и пропадать? Спать в обнимку с холодными подушками? Красота и молодость пролетят, как залетные птицы, так пусть хоть останется память о любимом человеке.

Он поднялся со стула, шагал в темноте по комнате, то приближался к Альке, то отходил.

— Я не осуждаю тебя, Алька, пойми. Но, ей-богу, ты неправильно живешь.

— Неправильно? А ты выправь мою жизнь, спасибо скажу. Думаешь, я плохая, развратная, раз сама набиваюсь? А если ты хочешь знать, никого у