– Нет, – натянуто засмеялась я. Да, я чувствовала порхание бабочек в животе, думая, что когда-нибудь у нас с Калебом будут дети. Но покачала головой. – Каждый раз, когда позволяю ему продвинуться в наших отношениях на сантиметр, он пытается пройти целый километр.

– А разве они не все такие? – с иронией заметила Кара. – Послушай, я наблюдала за вами с Локхартом в течение последних недель. Он так смотрит на тебя, а ты так смотришь на него, будто вы готовы вот-вот сорвать друг с друга всю одежду. Это выглядит ужасно, если честно.

– Ревнуешь? – пошутила я.

– Сучка, конечно, ревную.

Я засмеялась, когда она громко постучала в дверь.

– И я достаточно хорошо знаю тебя, чтобы с уверенностью утверждать – если ты не захочешь, чтобы он прошел этот километр, ты с легкостью поставишь его на место, – продолжила Кара. – Ты очень упрямая. А так как ты разрешаешь ему это сделать, значит, ты и сама этого хочешь. И нет смысла отрицать. Именно поэтому вы идеально подходите друг другу, согласна? Ты слишком много думаешь и слишком много волнуешься. Со стороны кажется, что он не такой, но теперь я его раскусила. Ты считаешь, что он очередной придурок со смазливым личиком, но он довольно умен. И хитер. Вот гад.

Я захихикала.

– Он знает, что тебе нужно и чего ты хочешь, когда ты даже сама еще этого не понимаешь, – продолжала она. – Ты слишком осторожна, чтобы идти на риск, а он нет. И так как ты никогда этого не делала, он хочет заставить тебя понять, как легко на самом деле устроен мир. Иногда все действительно легко и просто. И не нужно ничего усложнять.

Я подумала про маму Калеба.

– Но иногда все бывает очень сложно.

– Черт возьми, да заткнись ты уже. Он любит тебя, ты любишь его. Он хочет на тебе жениться, ты хочешь выйти за него замуж. Вы хотите быть вместе. Так будьте! Все просто. Каждому приходится постоянно решать какие-то проблемы. Такова жизнь. Ты и сама это скоро поймешь. Если решишь подождать, пока ты наконец-таки не будешь готова, в итоге этого вообще не случится. Никто и никогда не бывает полностью к чему-то готов. – Кара замолчала. Я услышала, как она глубоко вздохнула, прежде чем тихо и с болью в голосе продолжила: – Совсем другое дело, если человек даже не хочет бороться за тебя.

– Кар…

– Ага, – я представила, как она машет рукой перед своим лицом, пытаясь прогнать неприятные мысли из головы. – Я впечатлила тебя этими потрясающими цитатами, которые ты только что услышала? Черт, я и сама от себя в шоке, – она засмеялась, но звучало это наигранно.

Речь опять шла о Кэмероне, но я прекрасно знала – она будет говорить о нем, только если сама этого захочет. Поэтому не стоит на нее давить.

– И какого хрена ты там делаешь? – воскликнула она. – Вяжешь еще одну шапку? Выйди и покажи мне платье!

– Тебе придется помочь мне с молнией.

– Хорошо-хорошо. Тащи уже сюда свою задницу, – я открыла дверь, и Кара присвистнула. – Боже мой, ты выглядишь сексуально, – она уставилась на меня, подняв при этом вверх большие пальцы. – Если бы была парнем, я бы точно тебя поимела, – добавила она, застегивая молнию у меня на платье.

– Так-так. Красивое платье, Вероника.

Я застыла на месте, мой взгляд упал на человека, которому и принадлежал этот знакомый насмешливый голос.

– Разве у тебя хватит на него денег? – ухмыльнулась Беатрис-Роуз.

Она стояла перед нами возле стенда с вещами, продавец был неподалеку. Я заметила, что даже дорогая одежда и макияж не могут скрыть ее бледное лицо и изможденный вид. Мне даже показалось, что она сильно похудела.

От Калеба я уже знала, что Беатрис-Роуз нездорова, поэтому сделала глубокий вдох, призывая на помощь все свое терпение и сочувствие.

Прежде чем я придумала, что лучше ответить, вмешалась Кара.

– Мне кажется, нам нужен экзорцист, Вер. У меня такое чувство, что в воздухе витает злой дух.

– Не будь такой грубой, Кара, – усмехнулась Беатрис-Роуз.

Кара приложила ладонь к уху.

– Ты слышала что-нибудь?

Беатрис-Роуз проигнорировала ее и повернулась ко мне.

– Тебе следует позаботиться, чтобы Калебу не пришлось стесняться тебя на дне рождения. Много важных людей будут там присутствовать. Может, тебе лучше вообще не появляться? Знаешь, что бы ты ни надела, все равно будешь выглядеть дешево.

Да пошло оно все! И мое терпение, и сочувствие туда же.

Возможно, я плохой человек, потому что, как бы ни старалась понять ее, все равно не смогла удержаться.

– Как же я могу так поступить с Калебом, – спокойно произнесла я, – ведь он сказал, что я единственная, кого он по-настоящему хотел бы видеть на этой вечеринке?

Ее глаза вспыхнули гневом.

– Должно быть, ты действительно хороша в постели, если он хочет представить тебя своим гостям. Знаешь, рано или поздно он все равно тебя бросит. Ему скоро становится скучно.

Она улыбнулась так… как улыбаются враги.

– А ты знала, – продолжала она, – что Калеб любит, когда я целую его в живот?

Мне внезапно стало плохо.

– Или, – не останавливалась она, – когда я спускаюсь ниже своим языком…

– Эй ты, сучка, не боишься, что тебе опять придется наращивать волосы? Потому что все снова увидят твою лысую черепушку, – перебила ее Кара.

Ужас отразился на лице Беатрис-Роуз, она перевела свой взгляд на Кару.

– Я никогда не была лысой! – завизжала она так громко, что консультант начал медленно отходить от нас, а остальные продавцы осторожно посмотрели в нашу сторону.

– Все хорошо. В этом нет ничего плохого, – продолжала Кара спокойным тоном, словно она разговаривает с маленьким ребенком. – Принятие – это первый шаг к выздоровлению.

– Ах ты, долбаная тварь!

Лицо Беатрис-Роуз покраснело, ладони сжались в кулаки. Она едва дышала, ее глаза горели ненавистью. Это напоминало бешеную собаку, которая готова атаковать в любой момент. Я шагнула вперед, чтобы защитить Кару.

А затем, словно по щелчку пальцев, лицо Беатрис-Роуз приобрело обычное спокойное выражение.

– Ты приносишь одни неудачи, – насмешливо произнесла она, обращаясь к моей подруге. – Неудачи всем, кто оказывается рядом с тобой. Неудивительно, что твой бывший парень остался без денег. Это все из-за тебя. Ты принесла ему одни беды. Ты разрушила его жизнь.

Кара побледнела.

– Что ты имеешь в виду?

Беатрис-Роуз подняла голову, на ее губах играла мерзкая, самодовольная ухмылка.

Прежде, чем она успела ответить, я угрожающе двинулась к ней.

– Еще хоть слово, – предупреждая, тихо проговорила я. Мою ладонь покалывало. – Еще хоть слово, и твое лицо окажется на полу.