Предприятия должны были давать отчетность по 19 показателям (пункт 7), что сводило на нет все достижения «косыгинской реформы» по их освобождению. В частности, отчаявшись добиться сокращения ручного труда экономическими мерами, правительство вновь хотело этот вопрос регулировать мерами административными. Аналогично было с численностью работников, на которые министерства должны были устанавливать лимиты.

Правда, предприятия теперь могли корректировать плановые задания, если с переходом на выпуск новой продукции у них менялись ее показатели. Ранее негибкость планового задания в таких случаях была постоянным объектом критики.

Пункт 20 постановления предусматривал развитие фирменных магазинов определенных производителей товаров народного потребления. Одновременно он закреплял за профильными министерствами роль «генерального поставщика» на оптовых ярмарках всех товаров контролируемой им товарной группы, вне зависимости от ведомственной принадлежности производителей.

Пункт 30 постановления сурово требовал от руководства министерств отказаться от практики пересмотра плановых заданий предприятий в сторону снижения и грозил наказанием — как минимум 50 %-ным снижением премий за подобные действия.

Вторая часть красноречиво именовалась «О мерах по ускорению ввода в действие производственных мощностей и объектов и повышению эффективности капитальных вложений». Так Совмин и ЦК попытались определить пути решения перезревших проблем с капитальными инвестициями и задержкой строительства.

Первым же пунктом (31) в этой части предлагалось резко сократить количество новых строек, чтобы в ближайшие годы закончить начатые. Другая новая идея (пункт 33) состояла в том, чтобы не начинать строительство новых предприятий, если есть возможность реконструировать и расширить старые, производящие аналогичную продукцию. В пункте 39 фиксировалось, что строительно-монтажные организации, набирающие в свой портфель более 50 % работ по реконструкции предприятий, переводятся на одну классификационную группу выше по оплате труда руководства[611], а в организациях 1-й группы оплата их труда будет на 10–15 % больше.

Важным был и 37-й пункт постановления, предусматривающий перестройку механизма финансирования строительных и монтажных работ на квазирыночных условиях. В рамках привычной схемы заказчик строительства выплачивал исполнителям аванс для начала работ, а те через какое-то время требовали новых выплат. И так продолжалось до тех пор, пока все средства, выделенные для исполнения заказа, или их большая часть не переходили к ним на счет. Завершали же они стройку как получится. Новое постановление требовало, чтобы строители и монтажники осуществляли свою работу на собственные оборотные средства и банковский кредит, и только после исполнения заказа они получат оплату заказа. Более того, постановлялось, что если они просрочат исполнение заказа, то банк будет брать с ним повышенный процент за кредит.

Аналогичным образом повышенный процент кредита должен был браться с предприятий, у которых задерживался плановый монтаж оборудования, заказ которого был профинансирован банками (пункт 41). Но и поставщик оборудования должен был получить расчет только после завершения поставок, а само оборудование должно было быть создано опять же за счет банковского кредита (пункт 43). При этом интересным псевдорыночным нововведением в постановлении было то, что если подрядчик закончит строительство и монтаж оборудования раньше срока, то ему направляется 50 % прибыли, полученной предприятием за срок работы между реальным вводом оборудования и плановой датой.

Результатом реализации этого раздела (если бы она реально осуществилась) стало бы резкое увеличение влияние Промстройбанка СССР и появление действительно довольно эффективного механизма контроля.

Третий раздел постановления именовался «революционно», в духе 1965 года: «О развитии хозяйственного расчета и усилении роли экономических рычагов и стимулов».

В первом по порядку пункте этого раздела (46-й в общей нумерации) как о чем-то обыденном говорилось, что основной экономической единицей в СССР является производственное объединение, а не отдельное предприятие, и вся экономика хозрасчета исходит из этого.

Постановление в пункте 47 возрождало трехчленную схему фондов предприятия (материального поощрения, культурного развития и жилищного строительства, а также развития производства), которая была введена по реформе 1965 года, и устанавливало нормы их наполнения. Однако реальный процесс наполнения фондов был ограничен слишком большим количеством условий и не очень логичен[612]. Согласно пункту 50, от прибыли до 3 % сверх плана в распоряжении министерства (объединения, предприятия) оставалось 50 % средств, а более 3 % — только 25 % (то есть превышать план на 4–6 % было объективно невыгодно), что в общем-то немало. Однако их распределение было описано в качестве очень сложной схемы, к тому же сильно зависящей от договоренностей министерств, объединений и конкретных предприятий.

Чуть больше свободы чувствовалось в разрешении предприятиям (пункт 53) за счет экономии заработной платы выплачивать квалифицированным работникам, выполняющим вдобавок чужую работу, до 50 % зарплаты. Но число таких работников среди конструкторов и инженеров ограничивалось. На повышение им зарплат можно было тратить не более 1 % общего фонда зарплаты предприятия. Это была явная попытка преодоления того негативного последствия реформы 1965 года, которое привело к резкому повышению зарплат руководства и высокообразованного персонала. Вообще предусматривалось пересмотреть (пункт 59) уравнительное распределение премий внутри трудовых коллективов и сделать их более зависящими от результатов труда работника.

Пункт 54 призывал к развитию другого варианта повышения экономической мотивации персонала — бригадного подряда. О нем мы подробнее будет говорить в пятой части книги.

Пункт 55 революционным образом вводил в себестоимость продукции оценку количества воды, забираемой предприятием из водохозяйственных систем, и стоимость земельных участков, выделенных на строительство новых предприятий. Ранее предприятия это получали бесплатно[613].

Постановление фактически не было введено в действие, несмотря на то что сотрудники аппарата Совмина начали разрабатывать методики его применения и, в частности, хотели по нему пересчитать планы на 1980 год[614]. В Госплане тоже развернулась работа по его реализации, приведшая к усилению отдела совершенствования планирования и экономического стимулирования под руководством Дмитрия Украинского[615], [616].

Инициатор документа Косыгин в октябре 1979 года получил обширный инфаркт и фактически прекратил исполнение обязанностей вплоть до своей отставки, наступившей 23 октября 1980 года[617]. Большая работа по подготовке постановления пропала втуне[618].

Однако его обсуждение продолжалось. В 1980 году была создана группа для подготовки масштабного доклада Косыгина на XXVI съезде партии в 1981 году. Уже потерявший силы и энергию заказчик тем не менее требовал «свежих мыслей». Один из ключевых участников «бригады», академик Леонид Абалкин, признал, что, несмотря на то что участники группы «решили пользоваться некоторыми идеями НЭПа, современных иностранных государств и положительными примерами из текущей практики», он не стал подписывать итоговый текст, поскольку доклад не удался[619].

22 января 1980 года на фоне начала войны в Афганистане, жесткой международной реакции на вторжение и