Вэл посмотрел на дверь за секунду до того, как раздался осторожный стук.

– Не заперто, – отозвался он.

На пороге стояла Суок в ярком бирюзовом платье для коктейльных вечеринок, накрашенная и пахнущая дорогими духами.

– Скучаешь, Вэл? – Она кокетливо похлопала ресницами.

– Вовсе нет.

Фамильярность его покоробила. Вэлом он был для близких людей, в числе которых Суок не значилась. Если девушка и хотела пройти в комнату, его холодный взгляд заставил ее застыть на пороге. Вэл приподнял бровь, ожидая объяснений.

– Бернар хотел узнать, не оставите ли вы компанию остальным архам? Если да, меня просили проводить вас, – чуть замешкавшись, сказала Суок.

– Хорошо, – согласился он.

В апартаментах Бернара вечеринка была в разгаре. Однокурсники встретили Вэла приветливыми криками и сразу налили полный стакан сарто, потребовав выпить до конца – исключительно, чтобы быстрее влиться в коллектив. На столе стояли две пустых бутылки этого крепкого напитка, а третья была початой.

– Суок, голубушка, сгоняй вниз еще за парой-тройкой бутылок, – приказал Бернар. – И попроси какой-нибудь закуски.

– Только не кролика, – выкрикнул Борис. – Это их фирменное блюдо – редкостная гадость. Как думаете, они не на кладбище их ловят? Мне все время казалось, что отдает мертвечиной.

Стэф скривился:

– Фу, Борис, что за гадости ты говоришь. Впрочем, я был так голоден, что съел бы все, что недавно бегало.

– Например, мертвяка? – ухмыльнулся Ричард.

– Охальник, – шутливо бросил в него Стэф хлебной палочкой. – Я на тебя вообще зол. Даже рожу хотел бить, да Вэл отговорил. Ну-ка напомни, кто тебя назначил командиром? «Ричард вас ждет с докладом», – очень похоже передразнил он трактирщика. – Совсем оборзел?

Ричард расхохотался.

– Я знал, что ты взбесишься, дружище. На то и был расчет.

– Хорошо! – выдохнул Вэл, отставив пустой стакан. Сарто прошелся мягким огнем по гортани и согрел желудок. В голове сразу стало легко, а на сердце весело. Неслучайно виноградники этого округа славились на весь мир – только из местного винограда получался напиток, способный развеселить даже мертвеца. Во всяком случае, так утверждала местная реклама.

– Я же говорил! – обрадовался Бернар, наливая Вэлу остатки из бутылки. – Сейчас мы быстро тебя на ноги поставим, а то выглядишь фигово. Тяжело пришлось? Стэф сказал, вы пятерых мертвяков сожгли.

– Точно. Отвратительная в своей нудности работенка. Но по делу, надо завтра еще раз пройтись для надежности.

– Мы тоже так думаем, – кивнул Борис. – Хотя ты прав – работка та еще, хоть самому в могилу ложиться, чтобы не доставали. Вам еще со Стэфом хорошо – сиди себе в седлах да посвистывай, а нам пришлось по склепам полазить. Демоны побери всех архов! Кто придумал делать из склепов подземные дворцы?

– Не я! – отозвался Ричард. – Вообще, стану королем, издам указ – все трупы сжигать и по ветру…

– Сначала стань, – хмыкнул Вэл.

– Ты всерьез считаешь себя моим конкурентом, бастард? – округлил глаза Ричард.

Как всегда в таких случаях, никто не мог понять, серьезно он говорит или нет, но все засмеялись.

– Время покажет, шут, – хмыкнул Вэл.

Вошла Суок с подносом. Стэфан выхватил одну из бутылок и торжественно потряс ею:

– Отличный тост, архи! За Турнир!

– За Турнир! – отозвались архи, подставляя стаканы.

С каждой выпитой бутылкой становилось все веселее. После кладбищенской выматывающей тишины и молчаливых трупов хотелось шума, безумств и… крови. Чем больше Вэл пил, тем сильнее нарастала жажда. Стараясь ее заглушить, он наливал себе сарто снова и снова, пытаясь заполнить ноющую пустоту в солнечном сплетении. Похоже, остальные архи чувствовали что-то подобное, все чаще бросая на Суок взгляды.

– Мы уже почти прошли мимо, когда на трупака подействовало заклятье. Суок так завизжала, что мертвяк оцепенел, – смеясь, делился впечатлениями Бернар. – Если честно, я сам чуть не обделался от страха.

Все расхохотались.

– Он чуть не схватил меня за лодыжку, – пожаловалась Суок.

И тогда ее дружно пожалели.

– За самого прекрасного пажа на свете, – провозгласил Стэф.

После того, как выпили, Стэф начал просить у Бернара разрешения поцеловать ручку его прекрасному пажу.

– Вот уж нет, – возмутился Бернар.

Он посадил разрумянившуюся Суок к себе на колени. Короткое платье задралось, обнажив стройные ноги. После чего в коллективе созрел новый тост – «За самые красивые ноги на свете».

– Вообще, Бернар, ты ужасный жлоб, – задумчиво заметил Ричард.

Тот оскорбился:

– Выбирай выражения, Рич. Ты мой лучший друг, но… выбирай выражения.

– Хорошо, – согласился Ричард, – но и ты объясни – зачем здесь Суок?

– Для красоты, – погладил он своего пажа по коленке.

Ладонь сделала попытку двинуться и дальше. Юбка задралась. Все увидели на внутренней стороне бедра синяк с характерным следом от укола. Суок шутливо хлопнула по ладони рукой, и подол вернулся на место.

– Когда служит паж, я это понимаю. Но красота не относится к качествам пажа, а красота в прислужницах это кто? Шлюха. Ты сделал из своего пажа шлюху, Берн.

– Вовсе нет!

– Вовсе да, – ухмыльнулся Ричард. – Вот я не пригласил сюда своего пажа. Почему? Потому что он мой паж. У него есть обязанности, и есть некоторые права. Мы оба их соблюдаем. И Бернар не пригласил своего пажа, хотя его паж – арх. По делу, именно он должен находиться с нами, а не Суок. Но здесь Суок. Ты ее позвал, Берн.

– И что? – напрягся Бернар.

– Ты понимаешь «что», – лениво протянул его друг. – У нас был трудный день. Ты приглашаешь нас к себе как гостеприимный хозяин. И зовешь Суок. Ты ведь гостеприимный хозяин? Или ты просто желаешь подразнить нас? Похвастаться?

– Нет, но…

– Что «но»? – вкрадчиво спросил Ричард. – Все мы устали. Ты знаешь это. А мы знаем, чем ты займешься, когда мы уйдем. А ты знаешь, что мы знаем. Понимаешь, Бернар? Вот поэтому ты жлоб.

– Хватит, парни, – примирительно заметил Стэф.

– Демоны тебя побери, Ричард! – взорвался Бернар, сгоняя испуганную Суок с колен. – Я не жлоб! Да, мне хотелось подразнить вас. Потому что я до сих пор радуюсь своему везенью в лотерею. Почему мне не потешить немного свое самолюбие, дразня вас?

– Потому что мы команда! – рявкнул Ричард. – Мы все равны. У нас с Вэлом больше оснований хвастаться, но мы никогда не позволяли себе этого с вами. Мы команда. А команда меняет все. Все! Любовь, ненависть, власть – все перестает играть роль. Есть мы – единое целое. И если ты не понимаешь этого, я не могу относиться к тебе, как к истинному арху.