Первые раз пять Фрино думал, что ему конец. Однако разу к десятому то ли восстание привыкло к его вечным опозданиям, то ли он сам присноровился, но доезжать до входа невредимым стало проще.

Потому сегодня, врываясь на крупном военном жеребце в бушующую толпу, Фрино был совершенно уверен в том, что доберется живым. Перед ним сидела, сжавшись от страха, Ино, за ним, вцепившись в спину – Ирма. Всех их укрывали стальные плащи – особая Орнская разработка, которая из-за высокой цены и сложности изготовления редко уходила за пределы острова. На том же Готреде за один такой плащ можно было купить двухэтажный дом и обставить его лучшей мебелью. На вид вроде самая обычная ткань, но на деле лучше всякого земного или пинионского бронежилета отражает пули, и, что немаловажно, магию – тот в кого стреляли даже не чувствовал выстрелов. Попона из того же материала закрывала и лошадь, а Фрино со своими рабынями прикрыли лица капюшонами, чтобы никто в них не выстрелил.

В ночной темноте – солнце село уже час назад – было сложно разобрать, что происходит. Люди с факелами палили из ружей в статую, пытались пронять ее взрывчаткой, кто-то рубил лапы всем, чем только мог. Самую большую опастность предсвлало собой пространство перед самим Судьей – абсолютно свободное от бунтовщиков. Туда были направлены все выстрелы и взрывы.

Плащ затрещал, отражая пули, когда они подъехали достаточно близко. Лошадь сумасшедше заржала, прибавила ходу и на бешеной скорости прошла сквозь стену, выбежав в зал для собраний.

Свет резанул по глазам, тишина буквально оглушила. Фрино поднял голову, широко улыбнулся и откинул капюшон. Первая сотня со своими сопровождающими, собравшаяся в украшенном золотом, красным бархатом и драгоценностями зале, смотрела на него совершенно одинаково – видно сожалели о том. что ему и на этот раз удалось уцелеть. Зато отец ухмылялся, ухмылялась и мать. Во всей этой застывшей картине Сенро старший поднял свои сморщенные руки с подлокотников внушительного кресла и трижды ударил одной об другую. Вслед за ним вежливо захлопали и остальные.

Фрино фыркнул и спрыгнул с лошади. Заиграла музыка, все вернулись к своим разговорам.

Перед балом отец снял с него антимагический браслет и отдал на попечение парочке целителей. Целители пыхтели добрых пять часов, но теперь на руках и спине младшего Сентро  не осталось ни единого шрама. Единственное что – Фрино пришлось надеть белые перчатки чтобы скрыть отсутствие ногтей. Но это не помешало ему облачиться в любимую свою рубашку – серую, с кварцевыми пуговицами и украшенной бриллиантами брошью на воротнике в форме паука. Под стать ему обе рабыни были в серых узких платьях с вышитыми на них бисером паутинками и черных, шипастых ошейниках.

Четверо слуг, разряженных в белые рубашки, забрали плащи, увели лошадь в отведенный для нее закуток, поднесли вино. Фрино тут же цапнул один из фужеров, опустошил его залпом – в трезвом состоянии терпеть аристократов у него не получалось – и, обхватив за талии своих девочек, вошел в полный людьми зал. Разумеется его растянули магией насколько это было возможно – не могла бы такая громадина поместиться в Судье. Тем не менее золото его украшало далеко не иллюзорное. Все до единого драгоценные камни тоже были настоящими.

Мебель расставили как всегда. В центре оставили большую площадку для танцев, на которой кружились сейчас пары под музыку спрятавшегося в ложе  оркестра. Вокруг площадки стояли столики, накрытые свисающими до пола белыми скатертями. За ними шли уже красные диванчики и кресла, расставленные с расчетом на маленькие компании. В дальнем углу расположилась просторная золотая клетка с танцующей в ней рабыней, вокруг которой собралась небольшая толпа особенно сильного в магии молодняка.

Отец тоже был на месте – восседал в мягком, окованном железом красном кресле, больше похожем на трон. За его спиной, облокотившись на спинку сложенными руками, стояла Ольса в своем узком черном платье с открытой спиной. На голове у нее была шляпа с широкими полями без всяких украшений. Она как всегда курила сигарету в мундштуке и как всегда гаденько улыбалась. Иногда Фрино становилось интересно, как она воспринимает эти вечеринки, что слышит благодаря своему дару? А в том, что она слышит что-то особенное, он не сомневалась.

– Как всегда на коне, сын? – благожелательно улыбнулся Фрино отец. – И как всегда жив.

– Алан, да ты посмотри на него, – промурлыкала мать. – Кожа да кости. Наш сын больше похож на нежить, чем на нормального человека. Думаю, если ты убьешь его и воскресишь – никто не заметит разницы.

– Молчи, женщина, – поморщился отец.

– Впрочем, этот труп все же хорош собой, – прищурившись, кивнула Ольса. – У, яблочко мое, как же я рада что ты упало недалеко от яблоньки.

И она, протянув свою тонкую руку, потрепала Фрино за щеку. Тот фыркнул, закатил глаза. Пара аристократов, стоящих у столика с напитками, имела глупость оскалиться, и тут ж стол перед ними рухнул, залив им винами ботинки – это уже Фрино постарался. Слуги кинулись убираться, а аристократов словно ветром сдуло. Никто не хотел иметь дело с младшим Сентро.

– Тебе надарили подарков, – кивнул отец, оставив без внимания этот инцидент. – Слуги отнесут их в твою комнату утром. Но кое-кто хотел бы подарить тебе что-то лично. Так вот. Что бы он тебе не дал – возьми это и не выпендривайся.

– Отец, вам удалось меня заинтриговать, – вежливо поклонился Фрино. – Однако не стоит ли сказать мне, кто именно это будет? Чтобы избежать казусов.

Алан Сентро возражать не стал и кивнул в сторону небольшой, огороженной золотой ширмой ложи. Из-за нее поднимался дымок и доносились то и дело какие-то неприличные смешки. Фрино закусил губу и кивнул. Канрок младший значит. Интерес от этой новости только возрос. Из рук принца наркотиков, как его звали на Орне, Фрино бы действительно никогда в жизни не взял бы ничего добровольно. Но если отец просит… значит там действительно что-то стоящее.

– Не бойся, милый, – успокоила его Ольса. – Я знаю, что он для тебя припас. Ничего опасного для жизни и здоровья. Более того, это даже не совсем для тебя.

На это Фрино только кивнул, легко поклонился отцу и откланялся.

Глава тридцатая, в которой Фрино выходит