с дорожными заторами слишком продолжительна, чтобы полностью излагать ее на страницах этой книги, однако больше всего наблюдателя поражает, что в историческом центре ныне доминируют пешеходы (а также велосипедисты и скейтбордисты, хотя и в меньшей степени), но не автомобили. Самой эффективной, хотя и самой критикуемой мерой явилось внедрение платных парковок. Но при этом мэрия создала 19 новых пешеходных зон и активно занимается организацией общественных пространств на участках, ранее предназначавшихся для строительства офисных зданий. К востоку от храма Василия Блаженного, где прежде стояла огромная гостиница «Россия», разбит парк «Зарядье», пользующийся большой популярностью. Подверглись комплексной реновации другие крупные парки, в первую очередь парк Горького. На незастроенных участках по всему городу были созданы десятки небольших местных парков и скверов.

За пределами центра нынешняя забота мэрии о благополучии горожан видна на примере уличного ландшафта. В прошлом переход улицы пешеходами зачастую напоминал штурм: люди дожидались, пока соберется большая группа, и бросались наперерез автомобильному потоку. Сегодня каждый район оснащен новыми пешеходными светофорами. Кроме того, получила распространение тактильная предупредительная разметка для незрячих пешеходов. Появились и другие удобства для маломобильных людей (например, намного больше стало пандусов), был назначен омбудсмен, курирующий процесс создания доступной для всех жителей городской среды.

Найдутся и те, кто будет сокрушаться и сетовать на то, что москвичи «продались» за льготы, удобства и развлечения, вместо того чтобы добиваться «смены режима» или глобального освобождения. Эта позиция воскрешает в памяти высказывание В. И. Ленина о том, что пролетариат никогда не преодолеет «тред-юнионистский» менталитет, если им не будет руководить авангард профессиональных революционеров. Однако «тред-юнионистский» менталитет привел к значительным улучшениям в жизни реальных рабочих. Точно так же москвичи вполне могут воспринимать благоустроенные парки, прогулочные зоны и безопасные пешеходные переходы как значительные улучшения. Какова альтернатива? Соратник Путина Собянин устроил выделенные полосы для автобусов и троллейбусов, чтобы повысить привлекательность наземного общественного транспорта. Стоит ли противникам Путина противодействовать этим усилиям, направленным на борьбу с пробками и загрязнением воздуха? Стоит ли людям, испытывающим отвращение к преступной деятельности Сталина, бойкотировать метро? Большинство москвичей слишком прагматичны, чтобы тратить время на подобные вопросы.

Впрочем, некоторые старания сделать город более удобным подверглись критике с более практической точки зрения. Один из таких примеров – попытка «озеленить» Тверскую улицу, высадив на ней деревья: активисты утверждали, что власти израсходовали впустую миллионы рублей [Activists 2013]. Также люди выражали озабоченность по поводу больших издержек на проведение разнообразных столичных празднеств и фестивалей. В 2015 году, во время рецессии, Москва потратила на День города вдвое больше, чем в 2014 году [Moscow 2015]. В мае 2015 года «Активный гражданин» выступил организатором первого Дня активного гражданина [Волонтеры 2015]. Еще один пример – фестиваль варенья в августе 2015 года, длившийся 10 дней [Пичугина 2015].

Не удались и некоторые другие городские инициативы. Например, начиная с лужковского периода периодически предпринимались попытки внедрить переработку отходов, которые снова активизировались в 2015 году, но до сих пор терпят крах [Vereykina 2015]. Еще более вопиющий провал, воспринимающийся как насмешка над принципом свободы слова, – так называемые гайд-парки. Городская власть словно говорит: свобода слова хороша в ограниченных пределах; активисты сравнили гайд-парк в Сокольниках с концлагерем [Opposition 2013]. Мало того, чтобы получить право даже на такую ограниченную «свободу слова», необходимо обратиться за разрешением. Первой заявкой на акцию в первом гайд-парке – парке Горького – стал митинг одиноких девушек [Проведение 2013]. В 2016 году на месте гайд-парка была создана Школа роллер-спорта [Школа 2016].

Курьезное явление гайд-парков служит напоминанием о том, что Собянин – человек Путина, а Москва – столица путинской России. «Любой, кто анализирует российскую политику, должен понимать, что имеет дело не с “правящей элитой” или различными “группами интересов”, а с одним человеком, со всеми его достоинствами и недостатками» [Kuznetsov 2015]. Реформирование управления Москвой и попытки сделать столицу удобной – свидетельства стремления к тому, что У Липпман впервые назвал «установлением согласия» [Липпман 2004: 239]. Москва должна волновать Путина не только из-за массовых выступлений после сфальсифицированных выборов 2011 года, но и из-за очевидной, ежедневно наблюдаемой готовности москвичей защищать места, которые им небезразличны, и отстаивать свое право на город.

И только в условиях постоянной бдительности и критики общественных чиновников со стороны граждан государство может сохраняться в целости и не терять своей полезности [Дьюи 2002: 51-52].

Высказывание А. Когл о неких ньюйоркцах оказывается применимым и к московским инициативным группам: «Трансформируя свои пространства, участники трансформировали и самих себя: из пассивных зрителей и бесправных индивидов они превратились в активных граждан, способных коллективно (ре) формировать свой общий мир» [Kogi 2008:126]. При изначальном полном недоверии к государству и презрении к политике москвичи стали сопротивляться стройкам, которые угрожали их домам, районам и городу в целом. Но новые методы противодействия и новые представления, судя по всему, не ведут к «революциям» наподобие тех, что произошли на Украине, в Грузии и Киргизии. По-видимому, Россия сыта революциями по горло. С другой стороны, тот факт, что градостроительный процесс в столице стал более открытым и демократичным, весьма обнадеживает. Если москвичи воспользуются новыми возможностями, которые предоставили им реформы, это будет серьезным доказательством их убежденности в том, что по крайней мере с местной властью можно договориться. Ситуация по-прежнему нестабильна, однако можно надеяться, что приверженность российской столицы к честному сотрудничеству между гражданами и государством окажет заметное влияние на политический уклад всей страны.

Послесловие

В январе 2016 года, в то время как я завершал работу над текстом этой книги, Россия погрузилась в очередной экономический кризис. Многие наблюдатели за рубежом и в самой стране на протяжении многих лет предупреждали, что российская экономика нуждается в реструктуризации, чтобы уменьшить зависимость от экспорта энергоносителей и одновременно простимулировать рост в таких интеллектуальных секторах, как информационные, био– и нанотехнологии. Кое-какие робкие шаги в этом направлении были предприняты, однако в целом путинский режим, чтобы спасти положение, сделал ставку на «поворот к Азии», основанный все на том же экспорте сырья.

«Поворот к Азии» можно датировать сентябрем 2012 года, когда во Владивостоке состоялась ежегодная встреча «лидеров экономик» форума АТЭС (Азиатско-Тихоокеанского экономического сотрудничества) [Kuchins 2014]. Но ориентация на Восток заметно усилилась в 2014 году, когда после аннексии Крыма и интервенции на Украину западные страны ввели экономические санкции против России. Одновременно с резким падением цен на нефть ухудшились и перспективы получения валютных займов и западных инвестиций. В 2014 году начала падать стоимость рубля: если с момента прихода Путина к