«Кирилл, намажешь мне спинку? Жаль, Игорь не поехал, он был бы гораздо ласковее».

«Кирилл, подай полотенце. Жаль, Игорь не поехал, он бы обязательно согрел меня».

Самой забавно от своих провокаций, но Кирилл – кремень, все стерпел и почти ни разу не взглянул меня. Боюсь, если бы посмотрел, все эмоции отпечатались бы ментальными ударами хлыста на моем теле.

Закрываю дверь в душевую, регулирую воду и встаю под теплые струи. Смываю усталость, страх, отчаянье. Но вдруг слышу, как дверь душевой отворяется. Открываю глаза и вижу совершенно обнаженного Кирилла, который бесцеремонно вторгается в мое личное пространство.

– Ты с ума сошел?! А если бы тебя заметили? – жмусь в угол и вижу, что уходить он точно не собирается, более того, решил выместить на мне скопившееся напряжение. А я что? – Я буду сопротивляться.

– Сопротивляйся, только не кричи, – подходит он так близко, что уже тычется в живот головкой. Хватает резко за волосы и голову отклоняет, словно укусить в шею хочет. А на деле просто в ухо шипит.

– Ты, дрянь, весь день меня изводила своим идеальным телом и слишком длинным язычком.

– Но я ведь не специально… И вообще, ты первый начал, – задыхаюсь я, руки на автомате члена касаются, сжимают, гладят. Кирилл дергается, в шею целует, капли волы слизывает.

– А кто устроил весь этот спектакль?

– Ты что-то не сильно торопишься его закончить.

– Потому что процесс всегда гораздо интереснее, – усмехается он, кусает за ушко, пока я борюсь с желанием умолять его взять меня без прелюдий. Черт, как же внутри все стягивает, как же хочется его в себя.

Он возвращает мою голову на место и накрывает губами влажный рот. Толкается языком и, кажется, собирается прямо здесь меня сожрать. А мне нравится. Я отвечаю, пальцами принимаясь член уже не просто гладить, а накачивать, делая его все более твердым.

– Сучка, специально меня ведь доводила, знала, к чему приведёт.

– К тому, – обнимаю его за шею одной рукой, а ногу ему на бедро закидываю, – что ты не сдержишься и возьмёшь меня прямо сейчас.

– Затрахаю так, что ты завтра пожалуешься на больную ногу, и я буду помогать тебе ее лечить.

– Новые методики лечения мышц, мм, – улыбаюсь я и возвращаюсь к жадному поцелую, чувствуя, как пальцы Кирилла направляют член в мое открытое к доступу лоно. – Кирилл.

Шумно выдыхаю, когда он толкается до самого конца, крепко держа мои бедренные косточки. Проводит по бёдрам, обхватывает ягодицы и приподнимает, плотнее прижимая меня к стене. Несколько медленных движений, за которые я чувствую каждую венку его члена, и Кирилл принимается вдалбливать меня в стену с громкими, почти оглушительными шлепками тел. Черт, как это пошло звучит в закрытом пространстве, как хочется кричать, а не целоваться, потому что невыносимо сдерживаться, пока его агрегат работает с такой мощной силой, снова и снова толкаясь до самого конца, причиняя легкую, но очень необходимую боль.

Я цепляюсь за него, стону в рот, пытаясь подстроиться под грубый, такой ровный ритм толчков, но все время сбиваюсь, особенно когда Кирилл словно с цепи срывается и уже не думает обо мне, меняя угол проникновения и заталкивая член в меня с какой-то неудержимой скоростью. Снова и снова, вынуждая меня кричать ему в рот, задыхаться и просто висеть куклой, пока меня разрывают эмоции и чувства, пока оргазм, всегда такой желанный, не врывается в меня со скоростью состава, сметая последние остатки разума. Я дергаюсь несколько последних раз, уже не чувствую ног, но Кирилл все равно ставит меня раком и всовывает в рот пальцы, грубо требуя:

– Соси их.

Сам при этом толкается сзади, сразу и на полном ходу, возвращая энергичный темп, который и его скоро должен привести к оргазму. Кажется, это никогда не кончится. Эти смачные толчки, эти брызги и запах, буквально обволакивающий с разных сторон. Это ощущение растянутости, когда полностью наполнена им, когда принадлежу ему. Его пальцы на сосках, сжимают, скручивают, и я понимаю, что удовольствие, ставшее почти невыносимым, возвращается с новой силой, и стоит Кириллу коснуться клитора, как я взрываюсь новым оргазмом, но уже вместе с Кириллом, который, толкнувшись несколько последних раз, застревает во мне, заполняя до отказа собой и спермой. Потом он долго еще елозит внутри.

– Лена, ты в душе? – голос Майи врывается в наш уютный мирок, и я зажимаю рот рукой, пытаясь понять, что делать. Может, признаться? Но нет. Вижу, что и Кириллу нравится эта игра в шпионов.

– Да, Майя, я сейчас, – кричу, приоткрыв дверцу. И сразу Кириллу: – Сиди здесь и ни звука.

Он с усмешкой кивает и все-таки умудряется шлёпнуть меня по заднице, когда я выхожу. Идиот.

Майя ждет меня на большой двуспальной кровати, слепо щелкая каналами. Я же вытираю волосы, которые почти не намокли. Палево, конечно. Но главное делать вид, что ничего не произошло. В детстве это всегда срабатывало.

– Майя?

Она мельком задевает дверь ванной, которую я плотно прикрыла. Конечно, если зайти, то все станет понятно. Но надеюсь, я сейчас получу порцию наставлений, а не стыда, если все вскроется. Не хочу, не хочу, пожалуйста, Майя. Сестренка.

Она смотрит на меня наверное так, как смотрела бы мать, будь она жива. Да и что говорить, именно Майя стала мне матерью, полностью заменила ее, дала мне все. Дала мне жизнь. Ну вот, теперь мне стыдно перед ней. Но я обязательно извинюсь. Обязательно. Позже.

– Я люблю тебя, – говорю, пока она не начала. Прыгаю на кровать и утягиваю ее за собой.

– Ну что ты творишь, – смеется она, пока я ее щекочу. – Лена, я вообще-то поговорить с тобой хотела.

Ну вот, все веселье испортила.

– О чем? – сажусь, откидывая влажные волосы.

– Скажи, – она вздыхает, смотрит на меня исподлобья, – у вас с Кириллом…

– Очень сложные отношения. Я его бешу, он меня раздражает. Но я благодарна, что он согласился на эту поездку. Игорь много работает.

И ведь не соврала. Ни единой лжи. Просто правда не вся.

– Ты больше не влюблена в него?

– Нет, – и опять не вся правда. Потому что я давно и прочно его люблю. Так сильно, что в груди болит. – Не влюблена.

Она внимательно на меня смотрит, а потом улыбается и сама бросается на меня, чтобы защекотать.

– Я переживаю за тебя. Одна в чужом городе.

– Я не одна. С Кириллом же.

– Он все равно