его номер, он ответил, не удивляясь ничуть, тем, что она звонила ему последний раз до этого больше года назад. Тем не менее, он отказался, увидится, объяснив, что занят срочными делами, и его в городе временно нет. Пообещал, что позвонит ей сам, через некоторое время, когда сможет приехать.

Ладно, хоть так.

10.

Когда она уже перестала ждать встречи с Сашей, он вдруг позвонил ей, спустя примерно месяц, после того телефонного разговора.

Голос у него был тихий, спокойный извиняющийся тон. Он предложил встретиться, она ему пообещала приехать.

Ворота были закрыты, открыть привычным движением не получилось, дверь была закрыта на замок. Она вернулась в машину, посигналила, и вновь подошла к железной двери, чтобы её было видно из окна дома. Через несколько минут вышел Саша, встретил её, открыв боковую калитку, со стороны домика для охраны, она вошла через неё, дальше всё как обычно. Он шел быстрым шагом ко входу в дом, она следовала за ним, было холодно, на нем наброшена теплая куртка, а под ней спортивный костюм. Сразу она не обратила внимания, но когда он снял куртку, её охватил ужас. Перед ней стоял совершенно другой человек, совсем не тот, к которому она за много лет привыкла. Сильно похудевший, уменьшенный вдвое. Состаренное осунувшееся лицо, с провалившимися глазами, и впалыми щеками. Он был настолько худым, можно сказать просто скелет обтянутый кожей. Хоть одежда была объемной, всё равно было заметно, что вместо рук и ног торчали голые кости. Это могло означать только одно.

У неё потекли слезы. «Саша, скажи, что с тобой? Пожалуйста, что случилось. Ты умираешь?» Точно так выглядел её отец перед смертью, глядя на Сашу в таком же состоянии, у неё было сомнений, что и он угасает от рака.

«Нет. С чего ты так решила? Что за глупости, хватит уже. Всё нормально. Я не болен. Просто похудел и всё.» Она не верила его словам, решила, что он просто не хочет расстраивать её, и принялась еще громче плакать. Не могла найти сил, чтобы сдержать себя.

«Перестать, глупая. Хватит рыдать, всё в порядке. Жить буду.» Он говорил это вполне уверенно, и они прошли как обычно в гостиную и сели на диван. В доме она тоже заметила перемены. Саша обычно был придирчив и щепетилен в мелочах, кругом было идеально чисто, а теперь вдруг было впечатление, что в доме беспорядок. Чего-то не хватало, каких-то привычных вещей, а когда она только зашла еще при входе, сразу заметила затхлый несвежий запах, в доме было сильно прокурено, чего никогда не было раньше.

Он начал рассказывать, что на самом деле с ним произошло. История оказалась в духе того времени, практически банальной. Его кинули друзья по бизнесу, которым он доверял. Сначала у них было какое-то новое направление в бизнесе, оно потребовало больших вложений, и предполагало за короткое время окупить все затраты, принеся хорошую прибыль. Он видимо вложил даже больше чем у него было, заняв деньги под проценты ожидая большой доход, и на всем этом прогорел. Люди, по его рассказам, исчезли, те от которых он этого не ожидал. Чтобы разыскать, понадобились еще большие затраты, и долги его продолжали увеличиваться, а затраты расти. Всё было бесполезно. Он уезжал в другой город, связался с какими-то бандитами, в итоге оказался должен и им. Все, что он имел и заработал до этого, улетело в трубу за короткий срок. Дела были настолько плохими, что ему нечего было есть. Его худобы объяснялась очень просто, он реально голодал, и говорил об этом прямо и откровенно. Ей и самой такое было знакомо.

Его можно было понять. В его статусе и положении, к которому он за многие годы привык, уже нельзя было пойти на обычную работу. Это не возможно. Он владел много лет разными бизнесами, руководил, управлял, ему уже никогда не позволит гордость стать обычным рабочим, он скорее умрет от голода, чем унизиться так.

У него остался только этот дом. Он говорил, что сначала хотел продать его, но полную стоимость, насколько он рассчитывал, ему не давали. А продавать дешевле он не соглашался. Потом ему в голову пришла идея сдавать этот дом, или часть дома, чтобы и самому там жить. Это было вполне разумно. Комнат в доме было предостаточно. Дом был элитный, созданный для отдыха Vip персон, это была хорошая возможность заработать.

Единственное, ему нужно было сейчас помочь, привести дом в порядок, и он обратился к ней за этой помощью. Нужны были руки, задача не сложная. Где-то перебрать вещи, кое-что обновить, покрасить, перешить, кое-какие материалы купить, теперь он остался совсем один, и помочь ему некому.

Конечно, она согласилась. Не смотря на все, что было между ними в прошлом, в главном она была перед ним в долгу, всё-таки он многое ей дал, он заботился о ней, так как мог. Даже то, что у неё была хорошая профессия, в этом однозначно его заслуга. Это он помог ей в самом начале пути по бухгалтерии, и если бы не он, еще не известно, что с ней стало бы теперь. Много было хорошего в памяти за эти годы, здесь, в этом огромном доме. Нужно было помочь, и они уже на следующий день принялись за дело.

Всё изменилось. Поменялись между ними места. Он уже не был таким уверенным в себе тираном, как раньше. Она уже не была девочкой, на которую можно было поднять голос, и ткнуть в недостатки, поучая, как следует жить. Между ними было прежнее бесконечное пространство рассуждений на сложные философские темы, они часами могли говорить, наслаждаясь мнением, и широтой взгляда друг друга, это осталось между ними прежним.

Было заметно, произошедшее сближение, словно преграды, которые мешали раньше их близости, исчезли, и ничего не мешало им понять и увидеть друг друга.

Дела шли. Она приезжала часто. После работы вечерами, все выходные проводила здесь. Работы было много, он по-прежнему руководил ей, командуя по привычке и определяя новые задачи, но и сам работал вдвое больше с огромным усилием и энтузиазмом. Обижаться было не на что. Предстояло провести еще рекламную компанию, и в этом он косо посмеивался над ней, как над специалистом по неудачным рекламным акциям.

Её новость, как она выпустила книгу, которая ничего хорошего ей не принесла, Саша воспринял с юмором. Ему сразу стало понятно, что затея издавать стихи напрасная трата денег, но он как старший товарищ, подбодрял её, и успокаивал, как мог,