Эти отношения точно так же были умирающими, заканчивающие своё существование. Всё. Оставалось набраться смелости, чтобы поставить окончательную точку.

Лечение продолжалось. Она, точно так же, занималась по доверенности и была в курсе всех подробностей, а они были не утешительными. Не смотря на огромное количество выписанных ему лекарств, которые поражали. Ему назначали по несколько видов антибиотиков одновременно, курсами по месяцам, не считая физ. терапии и прочего. Видимо затянувшееся заболевание уже нанесло непоправимою психологическую травму, с которой он не мог или не хотел уже справиться. Перемен к лучшему не было. Всё что произошло между ними, не располагало к близости. Она слишком много знала, ему нужен был другой партнер, новые отношения. Возможно с нового листа, у него всё получится. Вот такая несправедливость. Отношения с ней, были прямым укором напоминанием о том, о чем хотелось навсегда забыть. Казалось наоборот, именно с ней должно было возникнуть максимальное доверие, но этого не случилось. Мужчина, это не маленький ребенок, чтобы остаться перед женщиной полностью безоружен, он так не может. Ванечка, по крайней мере так не мог. Он удалялся, не рассказывая, куда и зачем. Он не делился всем происходящем, он жил по своему, своим миром, своими правилами, по своим законам, разгадать или предугадать которые было невозможно.

Удержать или вернуть его было нельзя, и не нужно, и уже не хотелось. Каждая встреча, казалась как последней. В этом была своя увядающая прелесть и боль, способствующая творческому вдохновению. Уникальная возможность испытать, почувствовать глубокое новое чувство и передать его. Именно так и происходит в литературе и поэзии, так мы узнаем в чужих строчках самих себя, по состраданию схожему с нашими чувствами, по звучанию тех же знакомых мучительных или счастливых нот, наблюдая в других, как в зеркале собственное отражение.

Разве можно было о происходящем с ней сейчас судить однозначно? Что это? Счастье или горе? Невозможно было понять. Тонкая исчезающая прекрасная жизнь, которая держалась еле-еле, на чем-то хрупком.

Пришло время обсуждения покупки новой машины. Покупать дорогую модель было неразумно, такая мысль отпадала сразу. Можно было купить, аналогичную прежней, пяти семи летнюю иномарку проверенной модели, у очередного собственника или купить новую, но гораздо проще, отечественную или появившуюся не так давно на автомобильном рынке китайскую машину, которые имели не плохие отзывы. Зарекомендовавший себя с самых худших сторон отечественный автопром сильно проигрывал с китайскими моделями, которые оснащены были современными атрибутами, такими как кондиционер, электропакет и акустическая система, в некоторых был кожаный салон, из автомобильной эко кожи. При схожей цене, принципиально разное оснащение, выбор был очевиден.

Странно, что папа думал иначе. Конечно, ведь он человек другого времени, более тридцати лет владел русскими машинами, так и не захотевший пересесть на иномарку, наверное, чисто из патриотических соображений, потому что других причин явно не было. Тем не менее. Новость, что его дочь собирается купить новую китайскую машину, вместо рекомендованной им отечественной модели, воспринялось печально, мало того, это был просто скандал.

Она всегда поступала, как хотела сама ни с кем, не советуясь, и только обстоятельства болезни папы заставили делиться с ним обо всем происходящем. Ничего не предвещало бури. Папа был жутко зол, и негодовал просто от её решения. Он прямо таки заявил, что отказывается от неё и знать не хочет дочери, которая, по его мнению, совершает такую глупость и не соглашается послушать его мудрый, прожившего жизнь человека, совет. «Не звони мне больше, знать тебя не хочу!»— такой был угрожающий вердикт, в который трудно было поверить.

Ну ладно! Через несколько дней успокоиться и всё пройдет. Она даже не восприняла серьезно, грубый тон отца. Конечно, успокоиться, и сомневаться не приходится, уверенна была она.

Поехала в автосалон и сделала свой выбор, который был бес сомнения правильным и очевидным. Один директор, подсказал автосалон с неплохими машинами китайского производства, и даже пообещал дружескую поддержку и небольшую скидку при оформлении. Машина действительно понравилась с первого взгляда, единственная из всего ряда максимальной люксовой комплектации, по выгодной цене. Кредитная история была положительная, одобрение успешно получено, документы подписаны, сделка удачно совершилась, всё что хорошо. Приобретённая новая машина радовала, если бы не папа.

Со дня последней неожиданной жуткой ссоры прошло некоторое время, скандал должен был быть уже забыт, она рассчитывала на примирение и даже больше, ей очень хотелось, порадоваться вместе с ним и показать папе новый сверкающий автомобиль, с люксовой комплектацией.

«Убирайся из квартиры!»— прозвучал папин вердикт. Вот это да.

Не укладывалось в голове. И что теперь делать? Почему? Куда ей уезжать. За что?

Она сидела в полном недоумении, не понимая как дальше действовать и как себя вести в такой ситуации, пока вдруг неожиданно не позвонила жена папы и успокоила. Она сказала, что реагировать не нужно, что папа в последнее время совсем плох, что он точно так же злиться на всё вокруг происходящее. Сильно раздражен, так как его очень мучают боли, видимо страдания дают такую реакцию. Он злиться и ненавидит всех. Наверное, это скоро пройдет. Итог был не утешителен.

Вместо радости хотелось плакать. Каждый день по дороге на работу, за рулем у неё появлялись слезы во время поездки, на светофорах, в пробке, когда её мысли были об отце, она начинала плакать, потом успокаивалась и отвлекалась заботами по работе. Ванечка снова куда-то исчез, несколько дней пропал и даже не вспоминал о ней. Хотелось поделиться с кем-нибудь, обидой, несправедливостью, своим горем.

Через пару недель, ссоры с отцом становилась невыносимой, и появилась мысль навестить его, без приглашения, на которое он скорее всего не согласиться и откажется от общения с ней, ведь несколько раз он просто бросал трубку, когда узнавал её голос. Он объявил бойкот и полный игнор, но время шло, и упускать каждый день жизни отца просто непозволительно. Она приехала к ним домой, и сама начала с извинений беседу. Это было трудно, находить сейчас нужные слова примирения, но попробовать было необходимо и с большим трудом ей это удалось. Они сидели на большом диване рядом, она старалась приобнять его, такого родного близкого. Хотелось сказать что-то очень важное, но единственное что приходило на ум, это фраза: «Папа я очень люблю тебя»

Так странно, нет ничего, оказывается, более подходящего, чтобы максимально выразить свои глубокие чувства, привязанность, сожаление, боль предстоящей утраты, чем обычное признание в любви. «Папа, мне так будет не хватать тебя»— это говорить было уже