Я с замиранием сердца разбираю старые елочные игрушки, принесенные Артуром Дмитриевичем, а Никита пытается водрузить на верхушку праздничного дерева большую красную звезду.

Звонит мой сотовый телефон. Это Леночка.

– Через два часа буду в Ялте! – возбужденно отчитывается подруга. – Мост позади! Ну и ветрище у вас сегодня!

– Привет! – мое сердце радостно подпрыгивает. – Ждем тебя! Уже елку наряжаем.

– Ты только не рожай до завтра, ладно, Ань?

– Пока не собираюсь, – смеюсь я.

Да, у них с Владимиром не сложилось. С этим эгоистичным и самовлюбленным холостяком вообще ни у кого не сложится. Он думает только о себе. Но Леночка рада увидеть нас снова. Она одинока, а рождество и новый год в Ялте в компании друзей – отличный выбор.

– Аня, твой дядя приехал, – Никита успел водрузить звезду на елку и теперь, вытянув шею, смотрит в окно. – Если его не снесет порывом ветра на пляж, он доберется до входной двери.

– Ура!

Отодвигаю коробки в сторону и плыву к входной двери. Никита за мной.

– Аннабель! Как же я рад тебя видеть!

Порывы ветра едва не срывают тяжелую дубовую дверь с петель, и мы быстро прячемся в доме.

Никита закрывает дверь на замок.

– Ветер сегодня, на ногах не устоишь!

– Да, ветерок тот еще, – дядя смеется и с любовью смотрит на меня. – Как ты себя чувствуешь, Аннабель? Вот, держи, апельсины. Продавец убеждал меня, что они очень сладкие.

– Спасибо… – я улыбаюсь и целую его в щеку. На миг мне становится очень грустно. Остался только он. Мамы нет. Бабушки нет. И уже не будет.

– Прости, это все беременность, – чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы, отмахиваюсь я.

– Апельсинов мало не бывает! – выхватывает пакет у меня из рук Никита. – Хотя, я бы и от бананов не отказался.

– Ой, нет. Бананов мне не надо, – морщусь я.

Через час, когда елка почти готова, снова раздается звонок от Леночки.

– Аня! У меня машина заглохла. Прямо на трассе. Черт, как назло, темнеет уже…

–О, нет… я сейчас Нику скажу, подожди… – пугаюсь я.

Обеспокоенно поворачиваюсь к мужу.

– Что делать, Никита? У Леночки машина сломалась.

– Где?

– На трассе. Она до Ялты не доехала. Такая погода, и вечер еще…

–Я знаю все дороги! – вызывается мой дядя. – Дай-ка ее номер. Притянем к дому, даже глазом моргнуть не успеете.

– Правда? Ты знаешь дороги? – на сердце становится легче. В такую погоду одинокой женщине оказаться на сломанной машине очень опасно.

– Конечно, знаю! То, что я уехал отсюда, не значит, что я не помню, как быстро добраться до потерявшейся машины.

Я диктую ему телефон. Он кивает, и в процессе разговора с Леночкой натягивает теплую дубленку.

– Ждем вас дома! Ужин почти готов! – высовывается из кухни дедушка Ника.

Мой дядя уезжает на помощь Леночке, а у ворот останавливается роскошный джип.

– Ага, дядя Вова явился, – поглядывая в окно, приподнимает бровь Никита. Спустя миг он мрачнеет.

– Что такое? – непонимающе перехватываю его взгляд.

– С ним родители…

– Твои родители?

–Да.

– Ничего себе…

Кажется, я начинаю волноваться. А мне нельзя! Категорически нельзя нервничать до рождества! Иначе новый год придется встречать в родильном отделении.

С того дня, как мы покинули Москву, Ник ни разу не общался с родителями. Они делали вид, что забыли про его женитьбу, а он упорно переучивался, чтобы возглавить завод. За семь месяцев мы ни разу не говорили про его маму, но я знаю, что он думает о ней каждый день. Не хочу поднимать больные темы и молчу.

А теперь, они приехали к нам в гости без предупреждения? Это, конечно, сюрприз, но не для меня.

Сердце начинает бешено колотиться, и я тороплюсь покинуть холл.

– Ник, мне надо припудрить носик.

– Не уходи, – отчаянно смотрит на меня муж. – Я не смогу встречать их один.

– Я потерплю…

– Нет, лучше иди. Беременным нельзя долго терпеть.

– Ну, ладно.

Только спрятаться в ванной я не успеваю. Двери распахиваются, и на пороге появляется Владимир. Дубленка распахнута, а в руках у него пакеты с подарками.

– Здорово, ребята! – радуется встрече он. – Анюта, да ты совсем круглая! Скоро там вам рожать?

– Не сглазь! – бурчит Никита. – Нам надо дотянуть до рождества.

– Сынок, привет! – за спиной Владимира появляется отец Ника. Не могу привыкнуть, что они близнецы. Как две капли воды. – Ну, иди же я тебя обниму!

Ник растерянно позволяет отцу обнять себя. В дверях нерешительно останавливается моя свекровь.

Мое волнение достигает своего пика. Сердце колотится где-то в горле, и, кажется, я сейчас расплачусь. Не знаю, отчего. Беременным вообще сложно, плачешь по любому поводу.

– Привет, мам, – отстраняется от родного отца мой муж. – Решили провести новогодние праздники в Крыму?

– Представь себе, Никита, – кивает головой она. – Если ты вычеркнул нас из своей новой жизни, это не значит, что мы не можем приехать к тебе сами.

– Кого я вижу! – выплывает из кухни Артур Дмитриевич в костюме Санты с бутылкой коньяка в руках. – Все мои сыновья собрались под одной крышей?

– Ну, раз уж мы действительно скоро станем свидетелями еще одного чуда, которого ты так добивался, то почему бы и не собраться? – во все тридцать два белоснежных зуба улыбается Владимир. – Верно, ребята? Щас коньячку выпьем, за встречу! Да, Агния? Отец, давай сюда стаканы!

Именно в тот миг я почувствовала себя очень одиноко. В горле встал ком. Все здоровались друг с другом, шутили, но никто не спросил у меня, как я себя чувствую. Кроме Владимира, который назвал меня круглой, что тоже не очень приятно.

Да, мое душевное состояние оставляло желать лучшего. Я тихо прокралась на второй этаж и, как маленькая девочка, спряталась в ванной комнате. Заперев дверь на замок, я тихо давилась всхлипываниями. Мне было очень обидно. Мы поженились очень быстро, но ведь я являюсь законной женой Никиты. И чудо, которое они все ждут, находится именно у меня внутри. Могли хотя бы поздороваться со мной.

Не знаю, как долго я сидела взаперти, но в двери начал ломиться мой муж.

–Аня! Ты в порядке? Почему ты так долго в ванной? Тебе не плохо?

– Нет. Сейчас выйду.

Чувствуя себя полной дурой, я оттираю слезы с щек и плескаю в лицо прохладную воду.

Близнецы внутри меня чувствуют, что я волнуюсь, и начинают выплясывать свой дикий танец. Я не знаю, что они там делают – в футбол играют, или колошматят друг друга – но ощущения такие, будто меня сейчас разорвут на части.