не ступит на территорию Герствара. Впрочем, ей не до нашего королевства и так было. Она свою жизнь спасала, сбежав незадолго до нападения.

Сарнейцы не рискнули больше никого присылать, а короли сделали вид, что ничего и не было, подписав довольно жёсткие мировые соглашения. Единственное, чего я смогла добиться — это выплаты компенсаций семьям погибших и пенсий пострадавшим. На тот момент меня просто испугались и пошли на уступки. Единственная ведьма королевства, к тому же ещё и Тёмная, которая смогла войти в Подпространство и уничтожить всех сарнейских Теней… При желании я могла тогда поставить на колени весь Ковен и занять кресло Архимага Ковена, а впоследствии и королевский трон… Но мне это было совершенно не нужно. Я и так была, как бельмо на глазу у Совета. Поэтому Военный Совет Ковена с резолюции короля быстро подмахнул моё прошение, и мы расстались с миром. Ковен выдохнул, а я вернулась в Горный край. Меня и мой отряд оставили в покое, а большего нам и не надо было. С тех пор Подпространством я пользовалась изредка, чтобы не потерять навык или быстро переместиться в пространстве.

Вот и сейчас меня затянуло в Подпространство против моей воли. Хотя у меня возникли подозрения, что я сама себя сюда бессознательно закинула, среагировав на Призыв демона, чтобы не пострадали другие. Не самая гениальная идея, но моё подсознание сработало почему-то именно так. Зацепило ли меня случайно или это был «адресный» Призыв, рассчитанный на то, что конкретно мой демон вырвется наружу — я пока не поняла. Разбираться с этим придётся потом, если выберусь отсюда. К сожалению, звать гончих было бесполезно. Не их уровень сил. Не пробьются. Я понимала только одно — будучи бестелесной сущностью, плотно связанной со мной, демон также попал сюда. Поэтому и не удивилась, когда услышала позади себя до боли знакомый бархатистый голос:

— Ну, здравствуй, Рина, давно не виделись…

Глава 5. Арман

В принципе, чего-то подобного я ожидала, когда обернувшись, увидела Армана.

— Хорошая попытка, демон. Вот только голос не тот. У него был низкий с едва заметной хрипотцой, а не бархатисто-обволакивающий, как у тебя. Забыл что ли с годами?

Демон в облике Армана нервно дёрнул верхней губой:

— Неужели разлюбила? А ведь такие чувства были! Аж горела! Полыхала вся при первой встрече!

— Похоронила. Но этот момент, увы, ты пропустил. Так что, опоздал ты с со своей попыткой вывести меня из себя. Даже шутка пропала втуне, — ответила я как можно спокойнее, хотя не скрою, видеть "Армана" было больно. Но сейчас демон находился вне моего тела, а, значит, не мог ощутить, как заныло сердце. Смешно. Тела нет, а ощущения, присущие ему есть.

Когда мне было примерно восемьдесят шесть лет, и я уже два года как единолично командовала отрядом, произошла серьёзная стычка с местными горцами. К сожалению, не всем можно было объяснить, почему некоторые сёла мы выжигали полностью. Люди видели таких же, как они сами, жителей, с которыми мы, на их взгляд, жестоко расправлялись. Они не понимали, что уничтожались уже просто физические оболочки, управляемые изнутри демонами. Это один человек разумен, а толпа слепа и жестока. В единичных случаях я ещё могла "показать", что человек был уже мёртв на момент нашего прихода, но на всех скопом тактильного контакта и магии даже моего уровня не хватит. Прикрывая отход своего, изрядно потрёпанного после ликвидации очередного прорыва, отряда, я до последнего сдерживала разъярённую толпу, жаждавшую разорвать нас на мелкие кусочки. Прилично истратив сил на уничтожение демонов и наложение печатей, я пропустила появление Привратника. С самого моего первого появления в Горном крае он меня люто ненавидел. И когда я считалась сарной (*прим. автора: сарна — отшельница, саран — отшельник), и после того, как Максимилиан принял меня в отряд. Во мне он видел причину появления демонов. Бесполезно было объяснять, что меня тянуло к местам прорывов уже после того, как эти сущности выбирались на поверхность. А уже после того, как мы вынуждены были уничтожить его семью после одного крупного прорыва, окончательно возненавидел. Это благодаря ему я оказалась на своём первом костре. Он же, спустя несколько лет, сломал мне ногу цепью, когда попыталась от него убежать. Вот и в тот раз ему удалось меня оглушить. Очнулась я уже когда пламя подбиралось к лицу. В первый раз со столба меня снял Максимилиан, сумев разметать магией собравшихся, во время второй попытки меня сжечь рядом оказался Рэндалл. Третий костёр мог стать последним, ибо ни на Максимилиана, ни на Рэндалла уже нельзя было рассчитывать. Первый на тот момент уже умер, второй находился слишком далеко. Остатки сил пришлось использовать на то, чтобы не дать внутреннему демону вырваться наружу, иначе Горный край превратился бы за считанные дни в одну большую кровавую баню. Он не пощадил бы никого, пытаясь утолить жажду крови и вернуть себе былое величие. Но тут вмешался старший сын местного князя. Несколько раз до того дня наш отряд пересекался с его людьми, но лично знакомы не были. В общем, Арман тогда приструнил толпу и остановил мою казнь. А там и Берт с отрядом подоспел. Добравшись до схрона с накопителями, они восстановили силы и вернулись за мной. Но, если бы не Арман, возвращаться было бы некуда.

Первый мужчина при взгляде на которого дрогнуло моё сердце… Пока он пробирался к костру, я невольно любовалась им сквозь гарь и жар, отвлекаясь, чтобы не орать от боли. Высокий, статный… С пронзительными серыми глазами и копной иссиня-чёрных волос, спускающихся крупной волной до плеч… Согласно статусу и возрасту он носил короткую густую бороду, невероятно ему шедшую. Я уже не помнила, как погасло залитое водой пламя, как Арман перерезал крепкие верёвки, вымоченные в специальном растворе, чтобы долго не тлели, как осторожно обернул в свой плащ и передал Берту. Пришла в себя в зимнем лагере. Так мы называли избушку, в которой пережидали снежные бураны. В непогоду, а особенно в ледяной холод, демоны не стремились оказаться на поверхности, поэтому зимой было немного спокойнее нести службу, чем в другие времена года.

Пока я восстанавливалась, Арман практически ежедневно узнавал о моём состоянии и пытался убедить непреклонного Берта пустить своего лекаря. В какой-то момент внезапно пришло осознание, что большая часть моих мыслей занята спасителем. Нет, я по-прежнему отдавала приказы, координировала работу разных частей отряда, выслушивала донесения, но нет-нет, да видела перед собой обеспокоенные серые глаза, сверкающие