— Вот-вот, с сиськами, — Влад засмеялся. — В общем, зашел у нас разговор, вот я и закинул удочку насчет того, чтобы пару песенок наших в эфире каком прокрутить. А она сказала, что даже пытаться не будет, глушняк. Мол, если бы мы были из Москвы или из Ленинграда…

— Санкт-Петербург же он теперь вроде? — сказал Конрад.

— Ой, да ладно, — поморщился Влад. — Меня вся эта чехарда с переименованиями вообще не колышит. Как привык, так и говорю…

— Ага, такая же ерунда, — кивнул Конрад. — А эта Аня каким боком к радио?

— Так она же там работает, — сказал Влад.

— Она же из газеты раньше была, — нахмурился Конрад.

— Давно уже на радио, — махнул рукой Влад. — Полгода или даже больше.

— Так она там что, царь-бог и воинский начальник? — усмехнулся Конрад. — У тебя-то точно бы взяли, если бы принес.

— Да ну, я даже соваться не стал, у меня, ты знаешь, и других дел хватает, — отмахнулся Влад. — Но тебя, Вовчик, от души поздравляю. Это большая победа!

Серьезно говорит? Или сарказм?

Похоже, что серьезно…

Я пожал протянутую руку.

— Кстати, между нами, — Конрад тоже пожал мне руку. — Не расскажешь, как тебе это удалось?

— Звезды так сошлись! — засмеялся я.

— Секрет фирмы, понимаю, — прохладно произнес Конрад.

— Костян, ну чего ты пристал к человеку? — Влад хлопнул Конрада по плечу. — Или зависть заела, что пацаны пробились, а ты все еще в кабаке поешь?

— Но-но, ты мой кабак не трогай! — Конрад распрямил плечи.

Я слушал их шуточную перепалку. Разговор этот звучал так, будто повторялся уже не в первый раз, реплики были знакомые, мизансцены расписаны, роли вызубрены.

И тут меня накрыло еще одним… гм… осознанием. Как будто этот вечерний разговор на крыльце был тем самым недостающим кусочком пазла, чтобы картинка сложилась, и этический узел вокруг днюхи Француза, который запутывался с каждым днем все сильнее, вдруг внезапно распался, и всякие сомнения и переживания растворились, как клочья утреннего тумана.

И почему мне вообще казалось, что эта ситуация хоть как-то похожа на ту хрень, которая у Яна с Егором творится?

Вообще ничего общего ведь!

Надо будет завтра же навести шороху в рок-клубе и Свету попросить, чтобы она все контакты тех групп, что Боба выбрал, мне выписала. Нефиг уже откладывать. В конце концов, это моя работа. Боба нас как музыкантов нанял, а не чтобы мы на стреме постояли.

Так что нет никакой этической дилеммы. Даже не знаю, почему я загонялся.

— Слушай, Влад, — решительно сказал я, вынырнув из своих размышлений. — А можно у тебя на «муке» сольник «ангелочков» устроить?

Глава 22

— Ни фига, ты наглый! — со смесью возмущения и восхищения воскликнул Конрад.

— Ты продолжай, продолжай, — после короткой паузы сказал Влад. — Обосновывай, так сказать.

— Погоди, не торопи меня, — сосредоточенно сказал я. — Мне это только что пришло в голову, и я подумал, что если прямо сейчас не спрошу, то потом могу и не решиться.

Влад и Конрад заржали. Не глумливо и издевательски, а скорее весело так. Как могут смеяться учителя над внезапными банальными озарениями учеников. Ну да, они видят перед собой парня, недавно закончившего школу, как минимум, вдвое меньше себя.

«Получилось!» — мысленно возликовал внутренний голос, но я выдал ему оплеуху за преждевременный триумф. Главное я увидел — принципиально Влад не был против. Но если я сейчас скажу или сделаю что-то не так, то хрен мне, а не концерт на «муке».

— Блин, подачек я просить не привык, но не могу пока придумать, что мне предложить взамен, — сказал я. — Ничего, если я вслух подумаю, ладно?

— Валяй, — снисходительно хмыкнул Влад.

— Когда наша песня попала на радио, я вдруг понял, что наш рок-клуб — это с одной стороны, штука отличная, — заговорил я. — А с другой — она как будто замыкает тебя в отдельном замкнутом мирке. На концертах — одни и те же люди, по большей части такие же музыканты, как мы сами. И вроде бы группа может довольно часто выходить на сцену при желании, вот только это как будто вхолостую все. Ты можешь сколь угодно круто играть, но пока не выберешься из этой песочницы, тебя толком никто и не услышит.

Влад и Конрад слушали, не перебивая. Я «блуждал взглядом», будто и в самом деле размышляю вслух, но на самом деле цепко следил за их лицами, особенно за Владом. Прежде всего, мне был интересен резон, по которой он сделал свою концертную площадку практически закрытой. Вбухал кучу денег, чтобы никого на нее не пускать. Почему? Одна гипотеза у меня была, поэтому я и начал свои «размышления» с рок-клуба.

— Так вы же в рок-клубе всего ничего, — хмыкнул Конрад. — Без году неделя.

— Ну так и читать все тоже не одинаковое время учатся, — пожал плечами я. — Впрочем, у меня, в каком-то смысле уникальное положение. Я из-за травмы не выступаю, так что мне весь этот драйв рок-концертов голову не туманит. Понимаю, что рок-тусовке, в общем-то, все равно, под кого колбаситься. На сборники рок-клуба все равно придут, и ты получишь свою порцию зрителей. А это… гм… пожалуй что, не дает развиваться. По-настоящему развиваться, когда видишь отклик разных зрителей, а не только тех, кто потусоваться пришел…

Буммм! В яблочко! Губы Влада презрительно дернулись. Взгляд метнулся к Конраду.

Ну да. Тусовка. Умный мужик Влад несложной экстраполяцией представил себе, как его любовно обставленный маленький концертный зал с отличным оборудованием превратит в свое тусище патлатая школота. Один из пунктов я угадал.

— А для кого ты хочешь устроить концерт? — спросил Влад.

— Точно не знаю, — сказал я. — Тут вот какое дело. С нами связался Дмитрий Первухин и пригласил на свой прямой эфир…

— С новокиневского телевидения? — спросил Конрад.

— Ага, — кивнул я. — У нас вот-вот будет готов клип на ту песню, которая на радио крутится. Но я подумал, что будет еще более круто, если на прямом эфире порекламировать концерт. Первухина смотрит самая разная публика, так что кто именно