Важно при этом отметить, что мусульмане, вступившие в предвыборную борьбу и избранные во властные структуры, сумели сочетать свою веру и признание светских законов страны, основанных на демократии, что означало их отход от абсолютного следования нормам шариата.

Адресная направленность социальной политики лейбористских кабинетов Блэра – Смита (1997–2010 гг.) в отношении нуждающихся мусульман – работающих, безработных и беженцев – была особенно заметна и включала в себя многочисленные пособия и льготы. Реформа правительства Т. Блэра по ликвидации детской бедности облегчила жизнь и мусульманских семей. Подобный подход помимо позитивных сторон имел и негативные последствия, так как порождал иждивенчество среди взрослых членов мусульманских семей и вызывал недовольство коренных британцев, оплачивающих эти услуги.

В целях эффективного функционирования исламских банков то же лейбористское правительство пошло на облегчение их налогового обложения, поскольку приняло во внимание то, что деятельность этих учреждений ограничена запретами на ряд операций, в частности на алкоголь.

Большие изменения произошли в ключевой сфере интеграции мусульман – образовании. Еще в 1965–1966 гг. лейбористское правительство Г. Вильсона приняло ряд законов, в соответствии с которыми каждая семья мигрантов получала право на бесплатное обучение детей в государственных школах. Кроме того, в городах были открыты бесплатные курсы обучения английскому языку[497]. В начале XXI в. для облегчения адаптации детей к незнакомым правилам во многих школах было разрешено ношение традиционной одежды, употребление «халяльной» пищи, освобождение от учебы в мусульманские праздники[498].

При этом под влиянием местных исламских сообществ, помимо указанных новшеств, в ряде заведений происходила трансформация светского образования: отменялись уроки музыки и танцев как безнравственные, сокращались уроки изучения английского языка и литературы, организовывались паломнические поездки детей мусульман в Саудовскую Аравию, в ходе обучения допускались антихристианские выпады. В период правления коалиционного кабинета консерваторов и либеральных демократов (2010–2015 гг.) премьер-министр Д. Кэмерон организовал массовую инспекцию школ, чтобы защитить детей от феномена исламизации. Операция получила название «Троянский конь». В ходе ее удалось выяснить, что в ряде школ Восточного Бирмингема ученикам навязывалась суннитская версия ислама в ее радикальной интерпретации. Подобное происходило в некоторых школах Брэдфорда, Лутона, Манчестера, Восточного Лондона[499]. Администрация заведений была привлечена к ответственности, но искоренить это явление полностью все же не удается[500].

Интеграция мусульман в британскую судебную систему, как уже отмечалось, до сих пор остается проблемой. Растущее число мусульманских судов вступает в конфликт с действующими светскими.

Терпимо отнеслись британцы и к внедрению в их быт исламских традиций и религиозных символов. В высших учебных заведениях и части государственных учреждений ежедневно проводятся коллективные молитвы служителей Аллаха, а ношение женского головного платка и закрывающей лицо чадры широко распространено и не встречает препятствий. Система торговли и общественного питания снабжается «халяльной» продукцией. Отведены специальные места для ритуального, по религиозным предписаниям, забоя скота. С каждым годом все шире отмечаются праздники мусульман, а исламские программы занимают все большее количество часов на каналах британского телевидения[501].

Таким образом, в начале XXI в. Туманный Альбион значительно отдалился от викторианских традиций XIX столетия. Британия открыла двери для жителей своих прежних колоний и способствует внедрению в повседневную жизнь элементов их культуры. В первую очередь это коснулось ислама. Опережающий рост мусульманского населения укрепляет эту тенденцию. В самих сообществах мультикультурализм зачастую ведет к консервации архаичных обычаев, забытых даже на родине приезжих, и превращению маленьких общинных мирков в своеобразные гетто. Их монокультура препятствует исламской молодежи понять окружающую их действительность. В свою очередь интеграционная политика с ее специфическим подходом к мигрантам объективно допускает отступление от либерально-демократических основ британского общества, его культуры и традиций.

Первая волна приезжих-мусульман лишь выживала в новой для них обстановке. Часть их детей и внуков, получивших образование, посягают даже на учреждение в Британии законов шариата и превращение ее в часть мусульманского мира. Возрастает преграда между ними и коренными жителями Королевства. Террористы – выходцы из среды поклонников шариата.

Несовместимость религий, конкуренция на рынке труда и в сфере предоставления социальных услуг и, наконец, теракты, совершенные исламистами, – все это раскалывает страну на сторонников и противников иммиграции. Впрочем, старение коренного населения, снижение рождаемости побуждает тех и других признать необходимость притока мобильной и молодой по возрасту рабочей силы извне. Второй вопрос – мультикультурализм как инструмент для интеграции приезжих. Лейбористы – его активные проводники, консерваторы – наиболее последовательные критики, хотя альтернативы этой доктрине никто не придумал. Возможна только его коррекция.

В последние годы все большую тревогу британцев вызывает активизация радикальных исламских организаций, которые обосновались в стране, преимущественно в Лондоне, как политические иммигранты.

В целом иммиграционный фактор вызывает политическую напряженность в обществе и рост популярности праворадикальных организаций и движений, таких как наиболее влиятельная Британская национальная партия (British National Party), Национальный фронт (National Front) и Лига защиты Англии (English Defence League).

Особое место среди подобных организаций занимает Партия независимости Соединенного Королевства (United Kingdom Independence Party), отличавшаяся все же большей гибкостью.

Наибольшее неприятие у членов этих партий по уже указанным причинам вызывают мусульмане.

Тенденции, характерные для всей страны, с наибольшей очевидностью проявляются в ее столице, так как подавляющее большинство мигрантов, включая исповедующих ислам, оседало в больших городах, где находилось применение их в основном неквалифицированному труду.

По данным Управления национальной статистики (Office for National Statistic), к началу 2016 г. Великобритания стала домом более чем для 3 млн мусульман. В течение немногим более 10 лет их количество удвоилось в результате роста иммиграции и высокой рождаемости.

В Лондоне поселилось более 40 % всех мусульман. В некоторых частях столицы мусульмане – почти половина населения. Самый высокий процент (45,6 %) служителей Аллаха проживает в районе Тауэр Гамлете, в Восточном Лондоне. В соседнем районе, Ньюхэме, их 40,8 %[502]. Вместе с другими этнорелигиозными общинами мусульмане изменили облик города, придав многим его районам восточный колорит.

Сравнительный анализ данных переписей населения Большого Лондона за 2001 и 2011 гг., исповедующего разные религии и представленного в приведенной ниже таблице[503], наглядно показывает сокращение численности христианских жителей и рост мусульманских. Очевидно также, что мусульманская община и в 2001 г., и в 2011 г. являлась самой многочисленной среди других религиозных диаспор[504].

Изменение религиозного состава жителей Большого Лондона за 10 лет в количественном и процентном отношении

В целом население Большого Лондона, как показано выше, в 2001 г. насчитывало 7 172 036 человек, а в 2011 г. – 8 173 900[505]. В начале 2016 г. оно