— Я не знаю, что ты хочешь от меня услышать, Ламберт. Что я останусь в Каэр Морхене? Что я найду себе какой-нибудь домик, и ты будешь навещать меня? Нет, этого не будет, никогда. Не только потому, что я… в положении. Ты сам сказал, что у меня есть обязательства, есть люди, нуждающиеся в моей защите. А я нуждаюсь в том, чтобы взять себя в руки и стать той, кем всегда была.

— Жуткой стервой?

Алетта не смогла сдержать смех.

— Да, именно, — улыбалась она сквозь слезы.

— Но ты хоть понимаешь, что если Радовид узнает о твоей природе, о твоих способностях, то… он убьет и тебя, и ребенка, ему будет плевать. Филиппа уже могла ему обо всем рассказать, и возвращаться…

— Я знаю, Ламберт. Но Филиппа ему не рассказала. У нее попросту нет доказательств, а потеряв меня, она не рискнет сунуться к королю.

— Нет, все равно, это… это неправильно. Едва ты выйдешь за пределы Каэр Морхена, тебе будет грозить опасность. Дай мне хотя бы восстановить раны, я бы тогда проводил тебя.

— Это мило с твоей стороны, — улыбнулась девушка, проведя ладонью по колючей от щетины щеке ведьмака. — Но не стоит. Я уже подготовила план.

— И тебя не переубедить?

— Я же жуткая стерва, причем упрямая. Забыл, солнышко?

— Боже, не называй меня так, это странно.

Спорить Алетта не решилась, к Ламберту уменьшительно-ласкательное слово никак не подходило.

— Мне пора, Ламберт. Знаешь… если случайно будешь в Гелиболе, отыщи меня. Угощу тебя элем. Ты обязан его попробовать, он потрясающий.

— Ловлю тебя на слове.

Грустно улыбнувшись, мужчина поцеловал девушку в лоб и крепко сжал ее руку.

— Только прошу, не наделай глупостей.

— Не волнуйся. С глупостями я покончила.

«И перешла на безумства».

* * *

В предрассветный час Каэр Морхен выглядел невероятно красиво, в его полуразрушенных фасадах и башнях читалось что-то по-своему обворожительное. После минувшей бури и мороза особо стойко чувствовался еловый запах.

— Долго что-то ты собиралась.

— Зашла попрощаться.

Подперев спиной стену, Кейра одарила ее недоверчивым взглядом и сложила руки на груди. Не так чтобы Алетта впечатлилась ее бравой позой, но холодное отношение чародейки она почувствовала лучше ледяного ветра.

— Я тебе не девочка на побегушках, чтобы стоять тут и мерзнуть, пока ты… прощаешься.

Едкость слов не задела Алетту, а удивила, и воспламенила знакомое желание поехидничать, так что она не отказала себе в удовольствии спросить:

— Что я слышу? Неужели в ком-то говорит ревность?

На усмешку Кейра только нахмурилась и шумно выпустила воздух из носа. Уж не понятно, дело ли в приглянувшемся ей ведьмаке, или же неприязни к некромантской природе собеседницы. Но Алетту не интересовал ответ, ей хотелось поскорее вернуться в Гелибол, а лучше в Нильфгард или Оксенфурд — черт его знает, где носит Радовида, но встретиться с королем придется. И чем скорее, тем лучше.

Не произнеся ни слова, Кейра взмахнула рукой и темноту во дворе разогнали вихри света, закрутившиеся в непроглядную дыру портала. Поднявшиеся вихри растрепали волосы, которые девушка придержала рукой, чтобы рассмотреть дорогу. Затягивать момент она не собиралась, так что направилась вперед. Но как только тонкая гладь портала дрогнула и во тьме показалась фигура, Алетта остановилась. Пришлось максимально собраться с духом, чтобы сохранить лицо, но, признаться, за приступом страха на девушку нахлынула волна злости. От незваной гостьи она перевела тяжелый взгляд на Кейру:

— И почему я не удивлена?

— А ты думала, я тебе так просто помогу? — Нахмурилась чародейка. — После того, что ты сделала с одной из нас?

— И зная это, ты рискнула обвести меня вокруг пальца? Смело. — От раздражения у Алетты едва не вырвался рык. Она бросила колючий взгляд в гостью: — Ну здраствуй.

— Уж думала, не поприветствуешь, — расплылась в сладкой улыбке Филиппа Эйльхарт. — Пойдешь добровольно? Или наложить на тебя заклинание?

В попытке ослабить злость, Алетта передразнила ухмыляющуюся колдунью, но легче не стало. Она рассчитывала на небольшую фору в пару дней, что Филиппа обнаружит ее не сразу, а если повезет, то и вовсе потеряет интерес.

«Может, заорать?» А толку? Кейра придумает какую-нибудь историю, а Алетта рисковала и вовсе не дожить до дня, когда появится шанс поведать правду. Непростая ситуация, однако, возникла на горизонте, но она уже не так пугала девушку, как несколько дней назад. Стоя на грани жизни и смерти, она словно открыла новую истину — всегда есть выбор, всегда есть возможность выйти победителем, главное не упустить момент. Так она поступила с Авредием Кастеоном, когда он угрожал ей и ее семье, только радость от триумфа вскружила голову.

Больше она такой ошибки не допустит. Теперь на кону стояла не только ее жизнь.

Комментарий к Некромант

Эх, а конец-то близится…

Ничего личного

Поздним вечером выдалась скверная погода, ветряная и жаркая. И не поймешь, дышалось тяжело от влажного воздуха перед грозой, или кляпа во рту, который Алетте нацепили как намордник. Опасались, что она примется вопить и взболтнет лишнее. А как иначе, если они, черт подери, использовали ее как приманку?

— Стойте на месте! Если не хотите, чтобы девушка пострадала, не дергайтесь.

У мужика, который прислонил ей нож к горлу, явно не все было в порядке с дикцией — его угрозы даже Алетта не оценила по достоинству, куда там до короля.

По возвращении из Каэр Морхена Филиппа, к счастью, более не сажала ее в кандалы в подвале, а применила куда более действенный способ — обездвижила магией. Тело не слушалось, оно, как марионетка, подчинялось воле чародейки, в то время как девушка пребывала в сознании и наблюдала за всем изнутри. И слушала. Может, это просчет Филиппы, но план по убийству Радовида за минувшие дни Алетта успела изучить в деталях. Изучать, конечно, было не так чтобы много.

Филиппа не собиралась являться на сцену в рядах главных актеров, а предпочла действовать через других заговорщиков: Сигизмунда Дикстру — главу реданской разведки — и Вернона Роше — командира бывших Синих полосок Темерии. Последнего Алетта вообще не видела, только и слышала его имя, да голос, будучи запертой в подвале… да, Филиппа ее не запирала, но вот громила Дикстра, которому чародейка «подкинула» прекрасную наживку, вновь посадил ее на короткий поводок.

Чертов ублюдок! Все они чертовы ублюдки! А еще более чертовски удивительно для Алетты оказалось услышать Геральта, когда она помирала от скуки на пыльной подстилке. Заорала бы, возмутилась, да только