какой он стал большой. Вдвоём на его подростковой кушетке нам было тесно. И он уже не казался солнечным мальчиком. В глубине его затаился сгусток тьмы, и мне очень страшно было заглянуть туда. Но никуда не делись его нежность и бережная снисходительность.

— Полька, кара миа, — пробормотал он. — Ты будто проявилась окончательно. Ты стала резкая и летящая…

Он с трудом подбирал слова. Я вдруг поняла, что он переводит, мысленно переводит с чего-то на русский, поэтому получается галиматья. Мне снова стало страшно.

— Серёжка, — шёпотом спросила я. — Ты кто?

Он усмехнулся.

— Знала бы ты, сколько раз мне задавали этот вопрос… Это я, Полька. Я вернулся. Вернулся — и не застал своего дома. Растерялся, прости…

Я мысленно ахнула. И в самом деле. Всё стало другим. Валерии Сергеевны уже не было, квартира ему не принадлежала. И здесь жила я. И со мной был чужой парень. И внутри всё изменилось. И я уже была другая. Я потрясённо и перепугано взглянула на него. На этот раз разглядела усталость и растерянность, затаённую печаль и невероятную внутреннюю силу. Что бы с ним ни произошло, это что-то украло у него юность, сделало его осторожным и придавленным грузом взрослой ответственности.

Он прикрыл лицо ладонью. А я, потрясённая до самого основания, вдруг поддаваясь безотчётному порыву, выскользнула из-под его руки и перебралась к нему на колени. Уселась верхом, как мы любили делать когда-то, сто лет назад. Я отвела его ладонь и обняла его лицо своими руками, заставляя глядеть на меня.

— Я тебя так ждала, — пробормотала я, чувствуя, как сдавливает горло и щиплет в глазах.

— Ты невероятная женщина, — с удивлением сказал он.

Поймал мою руку и заскользил губами по внутренней стороне запястья. Это было очень приятно. Я повозилась, устраиваясь поудобнее. А Сергей вдруг отчаянно зажмурился и в мучительном оскале скривил рот. Я перепугалась.

— Я сделала тебе больно? — принялась спрашивать я и просить прощения.

— Эступида, — пробормотал он и одним сильным движением опрокинул меня на спину.

Ва! Его одежда полетела в разные стороны, а мой любимый халатик развернулся как конфетная обёртка. Я, обмирая, прижалась к нему всем телом, чувствуя его желание, испытывая бешеное возбуждение и вознося безумные обрывочные благодарные молитвы каким-то богам…

Уже после всего, я сообразила, что мы не предохранялись, нам это просто не пришло в голову сделать. И это мне показалось еще одним знаком. Я переплела ноги и, тщательно сберегая в себе его семя, закинула ступни на подоконник, под которым и располагалась кушетка. Он проследил мою позу, понял и благодарно поцеловал в плечо. Я подумала, глядя на него, что в этот раз у меня был секс не для удовольствия, а ради какой-то высшей цели. Было ощущение, что, не случись вот этого стремительного соития, и что-то во мне остановилось бы и пошло не так, может быть, даже отключилось бы… У него, кажется, были похожие мысли.

— Теперь я буду жить, — пробормотал он и добавил. — Знаешь, я чертовски голоден…

— Пошли? — предложила я.

— Хочешь, принесу сюда, — сказал он.

— Пошли, — я быстро поцеловала его и двинула бедром, спихивая на пол.

Он приземлился на четвереньки как кот и принялся собирать свою одежду. А я увидела шрамы на его спине. У меня дух захватило. Я издала что-то вроде всхлипа. Сергей вопросительно оглянулся.

— Чем это ты? — спросила я.

Он понял.

— Да тварь одна до меня добралась. Спрыгнул сверху гад пятнистый…

Я представила кого-то вроде Шварценеггера в камуфляже и ужаснулась.

— А чем это он тебя? — снова спросила я.

— Ну чем, — весело сказал Сергей. — У него ничего такого, кроме когтей да клыков и не было…

Я сообразила.

— На тебя животное напало?

— Ну да, — откровенно засмеялся Сергей, застёгивая джинсы. — Повезло, что он не взрослый ещё был, подросток. А то бы я тут сейчас не стоял.

— Пятнистый, — сообразила я. — Леопард что ли?

— Ягуар, — сказал Сергей. — Красавец, злюка, шипучий такой!

Он захохотал. А я всхлипнула.

— Кошки, — сказала я. — Твари!

Сергей подал мне мой халатик.

— Пойдём, кьерида…

На кухне было уютно. Сергей полез в холодильник, а я устроилась за столом, позволяя ему распоряжаться.

— Что тебе сказал мой отец? — спросила я.

— Что тебя надо кормить! — Сергей плюхнул передо мной на тарелке толстенный бутерброд из нескольких пластов хлеба, мяса, соуса и всякой травы.

Меня передёрнуло.

— Только не это, а? Я салатику жевну…

Сергей уставился на меня.

— Слушай, это ненормально…

— Не хочется, — призналась я. — Давай-ка я приготовлю горячий шоколад. Будешь?

— А ты умеешь? — не поверил Сергей.

— Я много чего умею, — сказала я. — Ты просто ещё не знаешь…

Я пошла к плите, а он вцепился зубами в бутерброд, подбирая капельки падающего соуса.

— Что за музыку ты сегодня слушала? — спросил он.

Я рассказала про общественное поручение. Он заинтересовался.

— Ты будешь танцевать?

— Придётся, — сказала я. — Раз уж оказалась такой дурой, что не сумела отвертеться.

— Я помню, — вдруг мечтательно сказал он. — Кажется, это было в девятом… Дурацкий смотр самодеятельности. Пятьдесят вариантов «Прекрасное далёко», матрёшки и берёзки. И вдруг на сцену вылетаешь ты. Три минуты бешеного пламени и полёта. Я обалдел. Ты всегда была такая чинная, бесцветная, причёсанная волосок к волоску, юбочки до середины колена, школьный каблук… Умеренность и аккуратность. А тут… взрыв страсти. И чёрное трико, и алый шарф на талии… А ещё волосы по плечам…

Я искоса посмотрела на него. Так вот как он меня заметил! Сергей улыбнулся.

— Да я тогда был уверен, что мне не светит. Ты вся была рафинированная такая. Типичная женщина, воспитанная, чтоб стать женой и хозяйкой… какого-нибудь особняка. А когда понял, что ты в меня влюбилась, не знал, что и делать со своим счастьем…

Он немного подумал и сообщил:

— Всё последнее время, там, в Европе, утешал себя тем, что это было. И ещё… что ты бы всё равно не осталась со мной. Вышла бы замуж за благородного…

Мне стало смешно. Этот человек по-прежнему считал себя плебеем. Я налила готовый шоколад в большие чашки и поставила на стол. Сергей отхлебнул, обжёгся, часто задышал.

— А не спеши, — сказала я.

— Да я и в этот раз был уверен, что всё, — сказал он. — А твой отец тебя привёл и…

— Я сама пришла, — снисходительно объяснила я.

Он ухмыльнулся и сообщил, что верит. А меня снова царапнуло упоминание про Европу.

— Ты собираешься возвращаться? — хмуро спросила я.

— А они мне не оставят выбора, — беспечно сказал Сергей.

Я даже не стала спрашивать, кто эти они. Я просто сказала, что