Мама покорно качнула головой и отступила, пропуская его к двери. Затем крепко взяла меня за локоть, заставляя уходить из спальни.

Она все делала молча. Отвела меня в другую комнату, небрежно расправила постель и сунула таблетку, которую заставила запить. Но я все равно смогла спрятать ее под языком, а потом выплюнула в раковину. Оставшуюся ночь я итак прекрасно спала. Удовлетворенная своим бунтом, тем, как отреагировали родители, как разнервничались… Я все-таки могла царапаться!

На следующий день пробуждение было ранним. Мама бесцеремонно распахнула все шторы, и громко велел мне собираться. Нужно было ехать в ателье – я совсем забыла, что сегодня финальная примерка платья. Черт…

Собиралась я как черепаха, но вовсе не из вредности. Голова раскалывалась, а в глаза, будто песка насыпала – я спала хорошо, но слишком мало. Кроме того меня жестко тошнило, поэтому пришлось задержаться в туалете. Только маме было плевать. Все шло строго по плану, который она не позволила нарушать.

В машине, по дороге в ателье я успела вздремнуть, однако состояние мое ничуть не улучшилось. Матери пришлось буквально расталкивать меня, а потом под руку вести ко входу в здание с роскошным античным фасадом, где за витражными окнами красовался ряд манекенов, одетых в модные свадебные платьях.

Снова начало тошнить…

Швея – зрелая элегантная женщина, и ее помощница – ненамного моложе, уже ждали нас, и сразу повели в примерочную. Это была просторная комната, обустроенная в светлом классическом стиле, с большим винтажным зеркалом в центре. Никакого волнения я разумеется не испытывала, какую бы тряпку для меня не сшили. Опытные работницы помогли мне облачиться в нежно-белое платье, все надеясь увидеть эмоции, которые не получили, когда подносили наряд, но увы… Даже из вежливости я не стала выдавливать восторга, встав на подиум напротив зеркала. За нас двоих отрабатывала мама, которая и выбирала фасон.

– Боже, это прекрасно! – вынесла она вердикт довольным тоном, оглядывая меня по кругу.

Надо отдать должное, платье хотя бы выглядело приличнее, чем то, которое я надевала на помолвку. Изящное, с аккуратным v-образным вырезом, длинное, но без пышной-принцессной юбки и усыпанное мелкими стразами, благодаря чему ткань сияла при малейшем движении. Это выглядело завораживающе и не вычурно.

Удовлетворившись реакцией мамы, швеи окружили меня, чтобы сделать последние метки, а так же примерить пояс, отделанный драгоценными камнями. Разговор велся только с ней, так как я притворилась безмолвным манекеном. Смотрела в зеркало, но не видела себя, а все больше тонула в тревожных мыслях. Буквально захлебывалась в них…

Внутренности сворачивались в комок от осознания, что до свадьбы осталось всего два дня. Совсем скоро я стану принадлежать Альберту, во всех мерзких смыслах. А потом из меня вырежут последнее напоминание о Власе... Хотя мама не передавала решение врача, судя по ее спокойствию, было понятно, что анализы позволяли делать аборт.

– О… Это так внезапно… – неожиданно привлек мое внимание взволнованный голос.

Мама, оказывается, отошла в сторону, с кем-то разговаривая по телефону. Вид у нее был напряженный.

– Хорошо-хорошо, я… Я выйду вас встретить!

Сбросив звонок, она посмотрела на меня в упор и нагнетающим тоном объявила:

– Альберт приехал.

– Что?.. – выдохнула я, мгновенно всколыхнувшись. Швеи синхронно замерли, позволяя мне сойти с подиума. – Зачем?!

– Откуда мне знать?! – отбила мама с тем же возмущением, затем зашагала к вешалке, куда повесили ее шубу. – Мне нужно к нему выйти…

– Мама!..

– Так без истерики, ладно? – тут же осадила она.

Наблюдая за ней, я начала покрываться пятнами от вспышки тревоги. Зачем это ему понадобилось приезжать на примерку?! Это казалось мне странным и очень неприятным сюрпризом.

Мама скрылась за тяжелыми двустворчатыми дверями, а помощница швеи предложила мне воды. Я выпила целый стакан залпом и едва не уронила его, услышав голоса, которые слишком скоро донеслись из зала.

– Я, наверное, старомодна, но считаю это плохой приметой, – мягко подметила мама. – Может не стоит дразнить судьбу, Альберт Борисович?..

– Вера, я считал вы не из тех, кто полагается на судьбу? – снисходительно прозвучал его басистый голос.

Через секунды дверь распахнулась, и проем заняла массивная мужская фигура. Сунув руки в карманы классических брюк, Альберт вальяжным шагом зашагала вглубь комнаты, не отводя от меня плотоядного взгляда.

– Здравствуйте… – вытолкнула я, нервно смяв пальцами подол платья.

Он скользнул глазами вниз, изучая каждый сантиметр моей фигуры, и поучительно заметил:

– Ты вот-вот станешь моей женой, Диана. Давно пора переходить на ты!

Остановившись так близко, что тело превратилось в кокон, мужчина протяжно поцеловал меня в щеку, оставляя на коже резкий запах одеколона. Затем принялся обходить, как экспонат на выставке и благосклонно воскликнул:

– Дамы, ваша работа великолепна!

Встав напротив, он поддел пальцами мой подбородок и странно улыбнулся.

– Оставите нас наедине? – вновь обратился Альберт к работницам.

Настороженность тут же забила пульсом по вискам. Конечно же, это не звучало как вопрос, поэтому швеи с вежливой улыбкой направились к двери, а вот мама помедлила уходить.

– Нам с Дианой нужно успеть закончить с примеркой… – как можно дружелюбнее заметила она, переплетая руки.

Альберт посмотрел на нее в упор, будто удивился, что она не ушла вместе с работницами.

– Успеется. Я не видел невесту несколько дней, так что все дела подождут.

– Ладно… – неловко согласилась мама, остановив на мне взгляд. – Я пока пойду, кофе выпью.

Больно закусив щеку изнутри, я еле кивнула, понимая, что у нее просто нет веской причины оставаться. Да и, в конце концов, когда я выйду замуж, не будет же она дежурить в доме Альберта, лишь бы оградить меня?

– Мне кажется, к этому платью кое-чего не хватает, – загадочно сказал мужчина, как только двери за мамой закрылись.

Я проследила,