– Откуда мне знать, что вы не убьете меня в ту же секунду, когда я приведу вам Пэна? – спросил Ботик. – Откуда мне знать, что вы не пользуетесь мной только потому, что я могу, в отличие от вас, ходить по земле и достать для вас то, что вам нужно? Вы уже воспользовались мной, чтобы нарушить перемирие.

Опять жуткие взгляды – и никаких ответов.

По его спине побежали мурашки. Безмолвная тревога, предупреждающая об опасности.

– Э-э… Ладно, я пойду, – сказал Ботик и поплыл к поверхности. Даже не оглядываясь, он чувствовал, как они готовы сжечь его взглядами.

Он совершил ошибку, когда обратился к русалкам.

Ошибся, думая, что достоин чего-то большего, чем стать мальчишкой Пэна.

Забыть об этих чудовищах. Забыть, что он их король.

Нужно найти Пэна и рассказать ему все.

Питер спасет его.

Питер точно знает, что делать.

11

Есть популярный миф: война начинается, когда две армии стоят, рыча от ярости, по сторонам поля битвы, каждая из них предана своей идее, а затем они врезаются друг в друга, словно два корабля, и начинается благородное первое сражение.

Но на самом деле большинство войн начинаются совсем не так.

Большинство великих войн начинаются с непонимания.

Райан вел свою армию через Бескрайние леса, заходящее солнце освещало солдат красными и розовыми лучами. Было душно, от земли поднимался зловещий туман, кожа под одеждой быстро покрывалась по́том – и у двухсот солдат из всегдашних королевств, закованных в доспехи с яркими гербами, и у двухсот солдат-никогдашников с перемазанными черной краской лицами, одетых в кожаную броню и кольчуги. За деревьями Райан уже видел Школу Добра и Зла, спрятанную за дымкой, и в цветах тлеющего солнца казалось, что весь лес охвачен пожаром. Чем ближе они подходили к школе, тем сильнее Райан чувствовал – вот-вот появятся капканы, ловушки и другие признаки того, что его злой близнец так же всерьез готовился к войне, как и он. Поэтому он позволил передовой линии солдат, вооруженных мечами и арбалетами, подойти к школе первыми. Они озирались, ожидая засады. Его войска были готовы, не колеблясь, отдать жизнь за своего предводителя – не только потому, что боялись силы Райана после того, как он так жестоко расправился с одним из них, но и потому, что не так уж они и любили эту знаменитую школу, которая когда-то давным-давно отказала принять их, отдав предпочтение другим кандидатам в герои сказок Сториана.

Они все ближе и ближе подходили к золотым воротам с надписью «НАРУШИТЕЛИ БУДУТ УБИТЫ». Сапоги стучали среди цветущих деревьев, все напряженно затаили дыхание. Но никто не нападал. Не было никаких ловушек. Никаких сюрпризов. Никто даже не подозревал об их появлении, даже когда первый солдат перелез через ворота, даже когда за ним последовали другие, в том числе и Райан, который гнал от себя прочь чувство стыда – вот он, незаконно пробирается на территорию, которой когда-то правил.

Но лишь когда он оказался на той стороне и увидел школу в рассеявшемся тумане, он понял, насколько же низко она пала. Пышные джунгли Пэна, лианы, оплетавшие все башни, погибли, разорванные на куски, и обвисли, словно прелая, вонючая мишура. Мухи и мотыльки доедали сгнившие цветы. Окна разбиты, классы разгромлены, балконы завалены обломками, словно школа взорвалась изнутри. Словно школа погибла не из-за козней коварного Директора… а из-за хаоса, возникшего, потому что Директоров в школе не осталось вообще. В глазах Райана стояли слезы. Он посмотрел на башню Директоров школы – Сториан мирно записывал что-то в книге, словно все это часть его плана. Перо, которое лишило его и брата магических сил. Которое привело в школу захватчика. Которое, если верить пророчеству, закончит сказку только тогда, когда из них троих в живых останется лишь один.

Райан собрался с силами и выхватил меч. Этим выжившим станет он. Потому что в войне Добра и Зла всегда побеждает Добро.

Он пошел вперед, к озеру, но тут распахнулись двери Школы Зла, и к ним направилось двадцать волколаков, вооруженных палицами и молотами, в доспехах из чистого золота.

Два войска встали друг напротив друга, разделенные холмом, поросшим мертвой травой.

– Уходи туда, откуда пришел, брат-предатель, – прорычал вожак волколаков. – Рафаль – единственный истинный Директор школы. Забери своих людей и уходи навсегда.

Райан засмеялся:

– Красивые доспехи. Он заплатил вам золотом Мидаса, да, коварные друзья? Вот почему вы на стороне неудачника из Школы Зла? Я возглавляю армию из четырехсот человек. Бескрайние леса – на стороне Добра. А вы сражаетесь за труса, который боится даже показать лицо.

Сверху послышались громкие звуки – грохот металлических шагов. Райан поднял голову и увидел, как балконы обеих школ заполняются вооруженными учениками, всегдашниками и никогдашниками, облаченными в такие же золотые нагрудники, как и волки. На самый высокий балкон Школы Добра вышел Рафаль. По одну сторону от него стояли Кима и Аладдин, по другую – Крюк и Тимон.

– Трус показал лицо, – сказал Рафаль, смотря вниз, на брата.

Первым, что он заметил, было лицо Райана – бледнее, чем раньше, круглые когда-то щеки впали, золотистые волосы распрямились. Райан тоже заметил, что Рафаль изменился: кожа стала более теплого оттенка, серебристые волосы, когда-то похожие на колючки, были взъерошены, а бледные щеки стали румянее.

– Ты не обязан этого делать, – предупредил Рафаль. Его зеленые глаза ярко блестели. – Путь назад еще не потерян, брат.

– Назад – к чему? – спросил Райан. – Даже Сториан уже знает. Узы между нами разорваны.

– Узы разорвались тогда, когда ты решил, что одного меня тебе будет недостаточно, – сказал Рафаль.

– Нет. – Райан покачал головой и пригвоздил брата-близнеца взглядом холодных синих глаз. – Узы разорвались в тот самый момент, когда ты родился.

Солнце осветило за́мки последними лучами. Наступала темнота, а с ней наступила и тишина. Оба брата ждали, что предпримет другой.

– Первое правило сказок. Зло нападает, Добро защищается, – проговорил Райан. – Давай, злой брат. Сделай то, чего всегда хотел. Напади на меня.

– Ты знаешь правду не хуже, чем я. Хотя и не можешь признаться даже себе, – сказал Рафаль. – Я не злой близнец. И никогда им не был.

Глаза Райана вспыхнули, словно брат ударил его. Он ухмыльнулся и попытался заставить себя засмеяться. Но брат выглядел настолько уверенным в своих словах, что у него сжало горло. Он ждал, что его душа будет протестовать. Что скажет: это все ложь. Что он воплощение Добра, а Рафаль – чистое, абсолютное Зло. Что это очевидно. Так же