нее. Знаете, жена герцога должна быть выше всяких… конкубин.

Укол был явно адресован мне, но я опять сделал вид, что не заметила.

— Готова поклясться, — сказала я, забирая еще конфету (меня уже мутило от сладостей, но до остальных лакомств мне пришлось бы вставать из кресла, а это означало бы конец разговора с герцогиней), — готова поспорить, что ее платье не было таким элегантным, как ваше.

Бац! Леди Ромильда так и подскочила! Я даже не ожидала, что можно так взбодрить человека, всего-то упомянув о нарядах.

— Еще бы! — выпалила она. — У нее был вульгарный, совершенно безвкусный наряд! Ужасное красное платье…

Она ненавидела эту Бьянку. Я была убеждена в этом. Стоило только послушать, с какой злостью она описывала платье своей соперницы, высмеивая ее вкус… Вряд ли законная жена будет ненавидеть любовницу мужа, если любовница — всего лишь игрушка на время. Но если муж испытывает к любовнице более глубокие чувства…

Потянувшись за очередной конфетой, я скользнула взглядом в конец стола и увидела, что место, отведенное мне и лорду Тристану, пустует. Не было видно и Милдрют.

— Прошу прощения, — прервала я воспоминания вдовствующей герцогини о наряде Бьянки в роковую ночь, — я так увлеклась вашим интереснейшим рассказом, что не заметила, как ваш племянник ушел отдыхать. Король поручил мне всячески обихаживать лорда Тристана, я должна поскорее приступить к своим обязанностям, — я постаралась сказать это как можно многозначительнее, чтобы доставить удовольствие Анне, которая подошла к нам, держа в руках корзиночку с пирожными.

Я встала и раскланялась, и леди Ромильда даже не скрыла вздох облегчения, выхватив из корзиночки песочное пирожное, но Анна вдруг хихикнула, поведя глазами в мою сторону.

— Напрасно беспокоитесь о лорде Тристане, леди Изабелла, — сказала молодая герцогиня, хитровато поглядывая на меня. — Я видела, как он удалился вместе с госпожой Пачификой. По-моему, она решила почитать ему на ночь.

Ромильда с веселым изумлением приподняла брови, а я, пробормотав еще раз извинения, поспешила отойти от их гостеприимного стола.

Глава 16. Воскресная ночь

Напрасно я убеждала себя, что злючка Анна сказала это только чтобы уязвить меня. Возбуждение и азарт улетучились, и сейчас меня совсем не занимали события той ночи, когда был убит герцог, и были позабыты волнующие слова господина Неро, сказанные в темном саду.

Было ли это ревностью, я не знала. Что я могла знать о ревности, если ничего не знала о любви? В моем понимании, любить можно было только прекрасного рыцаря, который становится на колено и предлагает руку и сердце. Лорд Тристан не был похож на прекрасного рыцаря. Да что там, я вообще не видела подобных прекрасных рыцарей.

Один из них — милорд Ланчетто, попытался взять меня силой, затащив в темный угол. Второй — господин Неро, обольщал словами, будучи любовником вдовствующей герцогини. Третий — лорд Тристан, вообще, был слепцом и девственником, если верить истории его жизни и его собственным словам.

Нет, конечно же, никакой любви в моем сердце и быть не могло, но что-то болезненное подтачивало его, что-то больно тенькало в моей душе, когда я представляла, что лорд Тристан мог оказаться наедине с несравненной Пачификой.

Я шла по направлению ко дворцу, и уже поднималась по лестнице к отведенным нам покоям, когда с облегчением всплеснула руками — ведь Милдрют с лордом Тристаном! При такой охране ему не страшна никакая Пачифика.

Как на крыльях я взлетела по лестнице, подошла к спальне и открыла дверь. Из боковой комнаты выглянула Милдрют и тут же скрылась, не желая со мной разговаривать. Я прошла в спальню и увидела разобранную, но пустую постель. И комната тоже была пустой.

— Где лорд Тристан? — спросила я громко, опять ощущая, как заныло на сердце.

Милдрют появилась на пороге, глядя на меня с презрительной ухмылкой.

— Что ты скалишься? — спросила я, позабыв о манерах. Но в эту минуту она бесила меня до зубной боли. — Где твой господин? Разве я не сказала тебе охранять его?

— С каких это пор ты мне стала указывать? — поинтересовалась она с издевкой.

— Где лорд Тристан? — потребовала я ответа, невольно сжимая кулаки. Милдрют была выше и сильнее меня, но еще секунда — и я бросилась бы драться.

— А что ты так разволновалась? — спросила она нарочито-лениво. — Госпожа Пачифика пригласила его поужинать. Вряд ли он будет нуждаться в тебе этой ночью.

— Ты дура! — вспылила я и выскочила вон, а позади слышался издевательский хохот.

Отыскивая комнаты конкубины герцога, я злилась все больше. Недаром она выспрашивала про младшего брата! Решила сменить его на старшего! А он и рад — развесил уши и помчался! Поужинать!..

Что он скажет, когда я появлюсь? Зачем я пришла? А я отвечу — король приказал мне быть при вас сиделкой, а идиотка Милдрют оставила вас без присмотра…

У меня есть полное право заявиться туда. И никто мне не помешает. Ведь я выполняю королевский приказ!

Подбадривая себя таким образом, я узнала, где спальня конкубины и мчалась туда, готовясь преодолевать препятствие в виде многочисленных служанок несравненной Пачифики, но ее комнаты никто не охранял, и даже в прихожей не было ни одной камеристки. Наверное, все отправились на праздник, или скрылись, подчиняясь приказу хозяйки.

Я вошла без стука, отдернув занавеску, скрывавшую основную комнату.

За столом сидел лорд Тристан — целый и невредимый, и даже одетый, к огромному моему облегчению, а рядом с ним хлопотала Пачифика, уговаривая его съесть еще ложечку супа. При моем появлении, она испуганно замерла и побледнела, как застигнутая на месте преступления. Серебряная ложка вывалилась из ее пальцев, упала сначала на колено лорду Тристану, потом на циновку, разостланную на полу, упруго подпрыгнула и покатилась со звоном по каменному полу.

— Вы уронили ложку? — сказал лорд Тристан учтиво. — Без нее даже лучше, госпожа Пачифика. Я сам вполне могу поесть. Просто перелейте ваш суп в чашку, будьте добры.

— А-а… да… — пролепетала конкубина и поставила чашку с супом, которую держала в руке на стол.

Чашка стукнула о столешницу, и лорд Тристан нащупал ее.

— Благодарю, все очень вкусно, — похвалил он, поднося чашку с бульоном к губам, — вы прекрасно готовите.

Но прекрасная повариха не ответила на комплимент и пятилась, отступая к расписной ширме у дальней стены. Зашипела вода, сбегая на раскаленные уголья, и я резко посмотрела в сторону — на жаровне кипел суп в медном горшочке. Пахло пряностями и разваренным мясом, но я зажала рот ладонью, потому что меня едва не вывернуло прямо на