Алклета покраснела.

– Да, милорд.

– Теперь же… Идёмте, наконец. Невежливо опаздывать.

Ингрид, подбирая юбки, последовала за отцом и матерью. Только теперь она приметила меч на боку у отца – не его боевой, тяжёлый, с простой, почти ничем не украшенной рукоятью, а лёгкий, с красивой узорной гардой и крупным зелёным камнем, вставленным в перекрестье. «Дуэльный», – догадалась Ингрид. При императорском дворе было запрещено боевое оружие за исключением особенных случаев, либо дворян, имеющих особые привилегии, но дуэли разрешались и совершались исключительно на таком вот лёгком оружии, который давал больше шансов сохранить жизнь. Конечно, бывали здесь и поединки (различия между дуэлями и поединками Сорглан втолковывал дочери довольно долго, но всё, что она поняла – поединки предпринимались по поводам куда более серьёзным, чем дуэли), и на боевом, тяжёлом оружии, но исключительно за пределами замка.

Они прошли множеством коридоров и роскошных зал, залитых светом множества свечей, и вступили в огромную залу – в высоту не менее трёх обычных этажей, украшенную колоннами и арками. Стены были выложены белым мрамором и украшены коваными серебряными накладками со вставками из хрусталя – красота, которой Ингрид не ожидала здесь увидеть. Она оглядывалась, любуясь изысканностью и очарованием интерьера, но отец тянул её за собой, и она пошла, продолжая вертеть головой.

Пол был выложен мраморными плитами всех оттенков белого и светло-серого, а потолок отделан то ли хрусталём, то ли хорошо отшлифованным гранёным стеклом, он отражал свет свечей, и потолок переливался. Огромные стрельчатые окна были забраны изящными коваными решётками и закрыты затейливо вырезанным стеклом. Мебели было мало, только низенькие столики чёрного дерева, заставленные блюдами с закусками и бокалами вина, и небольшие креслица, расставленные возле стен. Ещё Ингрид углядела в противоположном конце лестницу, ведущую, видимо, на одну из галерей. В зале топилось три камина из четырёх, и, может быть, потому было довольно тепло.

Вдоль стен ходили люди в роскошных одеяниях, блистающих вышивками и драгоценностями, многие приветствовали графа Бергденского короткими поклонами, но он, не останавливаясь, прошёл мимо всех и преклонил колено перед креслом в дальнем от входа краю залы. Здесь всё было залито светом нескольких десятков больших свечей и согрето самым великолепным камином.

В кресле сидел немолодой мужчина в чёрном бархате с алыми вставками, с тяжёлым серебряным обручем на голове. На подошедшего Сорглана он посмотрел ласково и приветливо.

– Ну-ну! Поднимись, граф. Рад тебя видеть. Признаться, меня очень обрадовало сообщение, что ты собираешься прибыть на Самайн.

– Благодарю вас, ваше величество.

– Надеюсь, ты не сочтёшь за труд завтра же прибыть ко мне на приватную аудиенцию? – император Гве́снер Ги́ад улыбнулся. – Боюсь, что мне будет нужен твой совет и помощь. Лорд Риган – прекрасный военачальник, но и ему бывает нужен совет и поддержка опытного человека.

Сорглан нахмурился.

– Надеюсь, речь идёт не о войне?

– На наших южных границах снова неспокойно, приходится отражать нападения, сильные, но неорганизованные. Все мы не хотели бы, чтоб началась война, и герцог старается её избежать. Но для этого нужно создать на юге непроходимый заслон.

– Мой опыт и мой меч всецело в распоряжении вашего величества. Как всегда.

– Ты оказал мне много услуг, Сорглан. Но, похоже, твоя жизнь до конца твоих дней будет принадлежать более империи, чем твоей семье. – Как ни странно, в устах императора все эти возвышенные слова звучали совершенно естественно.

Он выглядел лет на пятьдесят пять – шестьдесят. Чёрные с проседью волосы сильно поредели, но, похоже, прежде были очень густыми, а тело немного расплылось. Годы брали своё. Он был красив – мужчины в отличие от женщин, в которых привлекает, как правило, юность полураспустившегося бутона, красивы по большей части своей зрелостью, опытом и силой. Император явно не злоупотреблял наслаждениями, которые преждевременно превращают мужчин в слюнявых стариков, в молодости вёл жизнь воина, и хотя уже не мог вести людей в бой, выглядел крепким.

– Позвольте, ваше величество, представить вам мою дочь, даму Ингрид, – тем временем произнёс Сорглан и, взяв дочь за руку, подвёл её поближе.

Ингрид, немного смутившись, присела в реверансе.

На Ингрид император посмотрел любезно, но совершенно равнодушно, и она легко это поняла, потому что по правую его руку на низеньком сиденье грациозно пристроилась белокурая красавица в воздушных шелках. Ей не нужна была косметика, чтоб явить глазам свою красоту – она одним взглядом могла бы свести с ума любого мужчину. Её огромные зелёные глаза на миг поднялись на дочь графа, и в чарующей глубине её взгляда она прочла высокомерную любезность. Ингрид слегка отвернулась, недоумевая, почему эта женщина, похожая на дивное произведение искусства, так ей не понравилась.

– Мне приятно, – ответил правитель. – У тебя прелестная дочь. Похожа на твою жену. Думаю, не будет недостатка в претендентах на её руку. Особенно если окажется, что она такая же чудесная хозяйка.

– Не могу пожаловаться, ваше величество, – сдержанно рассмеялся граф.

– Вы танцуете, леди Ингрид?

– Да, ваше величество, в меру своих способностей.

– Тогда, думаю, вы не будете скучать. Как вам нравится в моём дворце?

– Ваш дворец просто восхитителен. Никак не хуже, а может и лучше, чем те дворцы и замки, которые я видела у себя на родине.

– На родине? – Император казался обескураженным, хотя, вероятнее всего, он просто удивился.

– Она по рождению террианка, ваше величество, – подсказал Сорглан.

– Вот как? – На этот раз правитель взглянул на девушку с большим интересом. – Вы бывали при дворе у себя на родине?

– Я немного путешествовала, – уклончиво ответила Ингрид. – Мне случалось бывать во дворцах и, поверьте, в них были сосредоточены все великие достижения нашего мира, вся красота, которая когда-либо создавалась у нас руками людей. Я прежде думала, что наших мастеров нельзя превзойти. Я ошибалась. – Она сделала ещё один реверанс.

Император любезно улыбнулся и кивнул ей с симпатией.

– Я рад был бы услышать ваш рассказ о том, как строят и украшают помещения на Терре. Знаете ли, архитектура – это то, чем я люблю заполнять свой досуг… Но, конечно, позже, – спохватился он. – Теперь же – объявляю бал.

Ингрид снова склонилась перед императором, когда же подняла голову, то поймала на себе ненавидящий взгляд – так