– Как ты после вчерашнего? – сочувственно спросила она.

– Теперь уже почти хорошо. А ты?

– Я не очень. – Алклета поморщилась и прикоснулась к левой стороне груди. – Побаливает немного. Даже не знаю, с чего это.

– Ты переутомилась, мам. Я постараюсь купить тебе хорошего террианского врача, наверняка он справится с твоим сердцем и заставит его работать как часы.

– Что такое часы? – наивно поинтересовалась графиня.

– Да я так. Это просто идиома.

– Что такое идиома?

– Устоявшееся выражение… Мам, я хочу съездить в город.

– Отец занят, Канут тоже.

– При чём тут Канут? Я просто хочу в город, одна, а не с Канутом.

– В город без сопровождения? – Алклета повысила голос. – Немыслимо, Ингрид. И не думай. Нужно послать хотя бы за парой воинов из гвардии. Тебе полагается хоть небольшая, но свита. И охрана. И не спорь, пожалуйста.

– Я не спорю. – Дочь пожала плечами. – Пусть будет гвардия. И Эльгинн.

– И несколько наших людей, – добавила Алклета.

– Да зачем тогда ещё и гвардия?

– Для престижа.

Ингрид пожала плечами. Им виднее.

Она вернулась в свою комнату и попросила Эльгинн помочь ей одеться. Горничная принесла атласное белое платье.

– Нет, ты не поняла, я еду в город. Верхом.

– Амазонку?

– Нет, конечно. Замшевые штаны и куртку. И всё, что к этому полагается.

Дочь графа натянула свежую рубашку и запихнула себя в мягкую светлую замшу. Кроме того, стоило подумать о согреве, о чём-нибудь шерстяном. Для того чтоб найти что-нибудь свежее, надо было перелопатить сундуки.

– Есть ваш меховой плащ, – принесла горничная.

– Ну давай. – Ингрид завернулась, надеясь, что не замерзнет. – Ну, и что дальше?

– Сейчас узнаю, подготовили ли коня.

Когда Эльгинн прибежала, Ингрид уже собрала кошелек и, немного поразмыслив, пристегнула к поясу нож. Ей совсем не хотелось, чтоб в городе пришлось пустить эту железку в ход, да это и не понадобится, даже если на неё нападут, ведь рядом будут сопровождающие. Но тяжесть на бедре как-то улучшала настроение. Приятно было время от времени ощутить запястьем рукоять и почувствовать зримо исполнившееся желание. Поэтому она носила нож не за бедром, как все, а спереди. И, конечно, не раз тренировалась вынимать его из ножен из такого положения, и знала, что может это.

Когда Ингрид вышла на улицу, в примораживающий вечер, десятеро верхами уже ждали её там, и белоснежный конь, подаренный её отцу императором, уже осёдланный, пытался вырвать узду из рук слуги-мальчишки. Среди этих десяти были двое в цветах императора, они держались впереди, а остальные, в доспехах, но без шлемов, натянули поверх мехов сине-зелёные нарамники с вышитой чайкой, так что эскорт получился внушительный и узнаваемый.

Один из гвардейцев спешился и взялся за стремя белого коня, а другую руку подал Ингрид.

– Вы быстро, сударыня.

– Рада, что не заставила вас ждать. – Она с трудом поднялась в седло и взглянула на бойца – из-под шапки его глаза смотрели очень строго. По значкам на плаще и нарамнике она узнала в нём офицера и удивилась. – Вам велели меня сопровождать? Но, я думаю, пары обычных гвардейцев было бы более чем достаточно. На меня никто не собирается нападать.

– Его величество ясно распорядился насчёт семьи графа Бергденского и велел оказывать ему всё возможное почтение.

Ингрид стало стыдно, что из-за её блажи офицер отдыхающей смены должен трястись в седле, чтоб сопровождать её в город – мысль, которая ни за что не пришла бы в голову уроженцу благородного семейства этого мира. Она даже подумала, не отказаться ли от поездки, но теперь это было уже неудобно, и она решила просто всё сделать побыстрее. Кроме того, у неё есть объяснение перед собой – матери нужен врач.

– Что ж… – Ингрид приняла поводья. – Едем.

Жизнь и в замке, и за пределами, как оказалось, кипела, и она вспомнила, что до праздника остаётся всего ничего. Слуги сновали туда-сюда, мелькали люди в доспехах и просто неопределённые личности, возможно, поставщики. Страшно даже подумать, сколько всего понадобится двору для празднования, одной только еды целые горы. А ведь предстоит не один пир, их будет много.

Камни подъездной дороги были покрыты пятнами снега, но только по краям – дорога здесь крутовата, так что если снег не сходил сам, его счищали. Подкованные копыта коней звонко цокали по камню, и Ингрид вспомнились исторические фильмы – прежде ей, конечно, не приходило в голову, что она когда-нибудь сможет проехаться верхом по булыжной мостовой в сопровождении вооружённой мечами охраны.

Они проехали через ворота и оказались в кишащем людьми городе – праздники приходили не только к вельможам, у горожан, понятное дело, тоже была уйма неотложных дел. Эльгинн, потрясённая, вертела головой, едва только не вылетая из седла – она, как и Алклета, прежде редко видела столько людей сразу. На кортеж Ингрид глазели, как и на всё, что хоть немного стоило того – здесь было маловато постоянных развлечений, и народ развлекался чем мог, ловил любую возможность. «Хлеба и зрелищ!» – подумала она и тут же вспомнила, что отец рассказывал ей о проводящихся три раза в год смертельных боях где-то недалеко от столицы – и как часть религиозной церемонии, и как зрелище для народа.

Что ж, мир мало чем отличается от её родины в полной исторической перспективе.

Она остановила коня (охрана остановилась тоже, они невозмутимо ждали знака ехать дальше) и огляделась. Здесь, среди окружённых коваными решётками и садиками роскошных особняков знати и торговой элиты, можно было увидеть кого угодно – спешащих домой пешеходов, зевак, торговок, разносчиков, попрошаек, нищих и воришек, а иногда и знатного человека, по какой-то блажи вместе с охраной пробирающегося через толпу пешком. Ещё раз оглянувшись по сторонам, Ингрид поманила пальцем какого-то мальчишку, одетого очень бедно, но опрятно, и совсем не похожего на воришку.

Мальчишка, робея и опасливо косясь на безучастную охрану, подошёл.

– Ты хорошо знаешь город? – спросила она.

– Да, госпожа. Всё знаю.

– Хочешь заработать?

– Конечно, госпожа. Что надо делать?

– Садись на коня к моей служанке. Будешь показывать, куда ехать. – Мальчишка с трудом вскарабкался на седло и пристроился впереди Эльгинн. – Перво-наперво туда, где продаются всякие косметические средства.

– Что продаётся, госпожа? – не понял мальчишка.

– Господи… Ну, духи, средства для рук…