Убавила. Перебирая пряди пальцами, но не касаясь кончиками его кожи. Чтобы не почувствовал, что они немного дрожат, когда сердце билось далеко за пределами нормы, дыхание усилием удержано ровным, как и лицо.

Его вырубило вскоре.

— Марк, — шепотом позвала я, медленно и осторожно оглаживая пальцем его скулу.

В ответ лишь ровное углубляющееся дыхание. И тихо, на выдохе, со стертым засыпанием раздражением произнес:

— Гейм овер, блять, а кому гейм, псина охуевшая…

Кто-то явно пересмотрел летсплеи, там и похуже иногда выражаются.

— Так, ну-ка приподнимаем голову, — негромко велела я, приподнимая его голову, чтобы в следующий миг засунуть вместо своего бедра подушку.

Мар приоткрыл глаза, взгляд расфокусирован. На подушку лег, но положил правую руку на мои бедра, приобнял.

Заснул. Я уже осторожно взяла татуированную кисть, чтобы приподнять руку и усесться удобнее, но он, не просыпаясь, обнял посильнее. Однако, замерла я не от этого. А от его слов сказанных то ли вновь в пьяном угаре, то ли в сонном полубреду слаборазличимым шепотом:

— Не уходи от меня, совенок…

Стопор в мыслях из-за такой интонации его голоса, из-за его тембра, из-за того, что там сквозило. Из-за такого обращения. Когда мне впервые захотелось сжаться под мужской рукой и прильнуть к его обладателю…

Одна фраза, пьяная, от спящего, а у меня полный хаос внутри.

Взяла себя в руки, встряхнув головой и сурово покивав рациональному выстрелу прошившему идиотские мысли — у нас все уговорено!.. и лишь затем до меня дошло, кто породил то, что у трезвого на уме, а у пьяного на языке.

Господи, Надя, что ты ему наговорила…

================================

*В тексте использован текст песни песни Tanir & Tyomcha — Аккуратно. Все права у правообладателя.

Глава 7

Ранним утром сидя в своей машине, я сладко сопела уткнувшись носом в одеялко в своих руках, и немного перепугалась, когда меня разбудил стук костяшек в боковое окно.

Растерянно глядя на улыбающегося и качающего головой Марина, открывающего мою дверь, вздохнула и попросила помочь затащить домой реквизит с очередной фотоссесичной, ради которой я встала в четыре утра, чтобы добраться до фантастически красивого на рассвете поля за строящимся ТЦ и с клиенткой, лежащей на брендовых постельных наборах из Ашана, покормить летающих кровосисей, в миру именуемых комарами.

Фотосет на рассвете для меня всегда был тяжел, а после того, как в моей жизни появился господин Гросу, с его высокой половой конституцией, выжимающий из меня все соки в постели, ранние подъемы стали даваться особенно трудно.

Приехав домой после очередной фотоссесичной и, взяв баул с одеялком, стащенным ночью с Марина (взамен даровала плед, ибо з-забота), я уже хотела покинуть свою отечественную карету, но уловив запах свежей травы и росы, коим пропиталась одеяло, с упоением уткнулась в него носом. И уснула.

— Ах, эта творческая профессия, — хмыкнул Марин, отходя от двери, когда я уныло выползала из машины.

— Рекви… — договорить не успела, потому что он взял меня на руки. И понес домой.

— Занесу я реквизит. Но сначала владелицу, — обозначил, немного приседая, чтобы брелком домофона размагнитить дверь.

Уложив меня на постель, деловито снял с меня кеды и накинул плед. Меня, которую вроде бы до этого момента очень тянуло спать, потянуло совсем к иным вещам, но Мар торопился на работу. Послав воздушный поцелуй ему, занесшим мою аппаратуру, и изобразившему, что поцелуй сразил его в сердце, он выбежал из квартиры.

Долго смотрела на дверь, медленно и глубоко вдыхая стремительно слабеющее сплетение ароматов кофе и его парфюма, витающих по квартире, а в голове пустота.

Мысли старательно не формировала, вдыхая ароматы, лежа на постели и чувствуя, будто его руки все еще касаются. Это утро определено будет запомнено. Из-за запаха. И ощущений.

***

Время шло стремительно, преступно быстро сокращалось и оба это помнили. Отношения были в стиле американских горок: мнимое спокойствие и стремительные виражи. Из Мара прорывалась нежность между петлями нашего безумия.

Хуже этого было только то, что такие порывы не были безответны.

Он реагировал на мое «Марк», как на «стоп» и тотчас ментально отходил на расстояние мой вытянутой руки. Умом я понимала, что так правильно, так нужно, но с каждым разом напоминать себе о реалиях было все тяжелее.

Он пытался поговорить, заходил издалека, но следовало мое «Марк» и его лицо становилось непроницаемым, а через секунду уже ирония, взаимные подколы. И секс, каждый раз как в последний.

Фактически каждый вечер стал проводится в его компании. Так было проще, обоим легче, ибо если наедине, то неизбежно разговоры брали вектор к слишком тонким вещам, слишком стремительно крепнувшему взаимопониманию и неизбежно мужскому отношению отнего, от которого возникают те самые бабочки, от которых так стремительно по-женски глупеешь и все тяжелее становится обозначать расстояние вытянутой руки, а ему все сложнее покорно отходить.

А в том окружении было легче: юмор на грани фола, бешеный драйв, иногда философские размышления, а через секунду дикие спонтанные выходки. Там было легко, весело, смешно и понятно.

В один из вечеров, который мы проводили с уже обожаемыми мною людьми в достаточно популярном ночном клубе, я, плюхнувшись за наш стол, где сидел Леха и Андрюха, с очередными своими подругами (каждый раз разными), оглянулась на стойку бара, где Мар, пообещавший притащить мне нормальный коктейль, что-то сосредоточенно втирал бармену.

В этот момент рядом со мной возникла Амина и с гордостью продемонстрировала свою обувь:

— Это кросы Богдана? — рассмеялась я, двигаясь по дивану, чтобы довольно покивавшая Амина села рядом. — Я же тебе говорила, что ты натрешь себе ноги этими туфлями!

— А не надо было постоянно меня тягать на танцпол некоторым байкерам, — фыркнула она, откинув прядь волос с лица и, скрестив ноги, с довольством оглядывая кроссовки, обладатель которых возник рядом, опустив туфли Амины у дивана, возмущенно рассматривая свои стопы в белых коротких носках, заявил:

— Тут кошмарно грязный пол. Нет, вы только посмотрите! — раздраженно оглядывая свои носки, возмутился Богдан, падая рядом с Аминой и, посмотрев на нее в своих кроссовках, осведомился, — ну, и как тебе, удобно?

— Я еле стояла, так ноги болели, спасибо большое, Богдаш, — бросив на него взгляд из-под ресниц, нежно улыбнулась Амина, потянувшись и поцеловав его в щеку,