свежего парфюма. Коснулся дверной ручки, но не повернул ее. Я внимательно вгляделась в его профиль, когда Тёма посмотрел в сторону и вниз, разом став взрослее на несколько лет — взгляд тяжел из-за нехороших, очень неоднозначных теней в зелени глаз, отстраненной полуулыбки добавившей резкости неожиданно ставшим весьма хищным чертам лица, и тона его голоса, добавившего вроде бы ровно и спокойно, но отчетливо ощущалось, что крайне серьезным и очень трезвящим наставлением, — когда Мар в бешенстве, он выглядит очень спокойным. И чем он спокойнее, тем важнее чтобы в такие моменты он никуда не дергался и давал хоть какие-то реакции. Всё, что угодно, кроме спокойствия, потому что апокалипсис ждут только ебнутые, а мы с тобой — не они, малыш. В машине я у него телефон спиздил, если он про свою мобилу вспомнит, скажешь ему, что я позвонил тебе, когда выяснилось, что телефон выпал у него из кармана у меня в тачке.

— Что-то произошло? — спросила негромко, вглядываясь в четкий, неожиданно, но ярко выраженно хищный профиль, у которого взгляд раздрабливающий, несмотря на то, что Тёма, моя зеленоглазая русская русая борзая звезда, с, как оказалось, выраженной дико хищной натурой, разъяренно смотрела в сторону и вниз.

— По работе провисы, Мар всегда все близко к сердцу воспринимает, не переживай. Просто нужно чтобы он в такие моменты был под надежным надзором. — Оглянулся на секунду и взгляд совсем иной. Узнаваемый. Легкий, дерзкий, живой. Такой не настоящий, как оказалось. Не тот, коим он смотрел, когда предупреждал о друге. О друге, сейчас свалившим в ванную, потому что, видимо, из-за количества заглоченного бухла из него неукротимая агрессия прорывалось еще явственнее, чем из Тёмы, на которого он бузовал, уже просто не справляясь с собой… Тёма улыбнулся мне мягко и, открывая дверь, быстро проговорил, — котейка шикарен, я погнал в стипушную, люблю вас, братва.

— Тём? — прикусив губу, придержала его за кисть, вглядываясь в переменчивый изумрудный блеск.

— Все норм. — Расцепляя мои пальцы на своей руке, ласково улыбнулся мне, перешагивая порог, спиной вперед. — Просто набухались. И Мар захотел домой. Что ты прилипла ко мне, у меня стрипухи необлапанные, делов валом, отвали.

— Обожаю тебя, — рассмеявшись, искренне призналась я.

— Взаимно, братан! — отозвался русский русый борзый, залихватски скатываясь по перилам, и что-то громко спев на корейском.

Ясно, Тёма его раскачал и доверил мне. Улыбнулась, затворяя дверь. Чтобы через несколько минут Мар заявил:

— Чуть-чуть протрезвел, — настырно пихая мокрую голову на колени мне, сидящей на постели. Холодную голову, видимо, такую же же как и принятый душ, потому что его конечности тоже были ледяные.

От него пахло моим крем-гелем для душа, от волос моим шампунем. Мар пах мной. Накинув плед на нижнюю часть его туловища, распластавшуюся рядом со мной, взяла его пальцы, отогревая их дыханием. Душ он принимал ледяной, уже очевидно.

— Че смотришь? — поскольку руки были заняты, заинтересовано ткнул носом в тачпад ноута, отпихнутого им на колена.

— Фильм в духе "я плюю на ваши могилы". — Улыбнулась, касаясь подушечек его пальцев губами.

Что-то сказал на корейском, переведя на меня от дисплея неопределенный взгляд, и, нахмурившись, пояснив:

— Типо крутяк… в русском аналога нет. Вообще, начни изучать корейский. Потрясающий язык. Сложный, еще и диалекты эти сранные… — досадно простонал, — причем, они все друг друга понимают, а я иногда как собака — вроде понимаю, что мне говорят, но ответить не могу. Стоишь, конструктор собираешь, разбираешь и один хер не знаешь как это сказать, инглиш мне в помощь, как говорится… Потрясающий язык, признан самым вежливым в мире. Из-за выраженной социальной стратификации есть строгие правила как к кому обращаться, как с кем общаться, что имеешь право говорить, что нет… Сама понимаешь говорю я на нем как таджик на русском. Сейчас лучше, конечно, но… — мягко улыбнулся, отводя рассеянный взгляд в сторону

— Ты заткнешься? — улыбнулась, целуя кончики его пальцев и прибавляя громкость.

— Сядь мне на лицо и я заткнусь. Нет? Ну и правильно, я не уверен, что закончу.

Рассмеялась, сделав страшные глаза и наклонив экран ноута так, чтобы было видно ему. А там, тем временем, разворачивался триггер сюжета, на который Мар, сжав челюсть и явно разозлившись, отреагировал однозначно:

— Пиздец, пидор, блядь. — Разъяренно выдохнул отводя взгляд от экрана на меня, сдерживающую улыбку, вопросительно приподнимая бровь, — нет, ну ты прикинь: ты завелась, хочешь трахаться, а твой партнер, который тебя завел, плачет или кричит от боли. Я люблю грубый секс, ты его любишь. Но, сука, это же не так делается… В плане, что адекватная отдача должна быть, вот что в нем заводит… Но не вот так, — раздраженно указал подбородком в экран, где насиловали героиню, — это же пиздец полный, когда кровь и боль. Не понимаю такого. Да тут не то что трахаться расхочешь, тут импотентом можно стать если занимаешься сексом, а человеку стало больно. Я не знаю ни одного мужика, у которого не упадет и он даже кончить сможет, если видно что его баб… если его женщине больно. Не знаю этого, наверное, потому что общаюсь только с адекватами.

— Давай мультик посмотрим, — мурлыкнула я, с упоением ведя носом по его шее. — Я очень люблю «как приручить дракона». Ты все части видел?

— Последнюю вроде нет. — Мар очаровательно покорно переключался. Доверяя тому, с кем общается. И мне, перебирающей его волосы, стало до боли нежно. — А, видел, на корейском. Давай на русском посмотрим.

И я, через несколько минут преодолев все рекламы букмекеров и воспроизведя мультфильм, рассмеялась:

— Беззубик на Ламбу твою похож.

— А я типа Икинг, да? — солидарно усмехнулся, насмешливо глядя в повернутый к нему дисплей.

— Нет, ты жаришь любишь, потому ты моя персональная Дейенерис. — Гоготнула, с наслаждением зарываясь пальцами в прохладные темные пряди и поворачивая его голову к себе, чтобы склониться и велеть в улыбающиеся губы, — ну-ка скажи «дракарис»!

— Люблю твое чувство юмора… — его улыбка рассеянная, нежная, мягкая очень, — и…

— И я твое, — прервала, склонившись еще сильнее и заткнув его поцелуем, чтобы через секунду отстраниться и возмущенно простонать, — фу, Марк! Как будто бутылку виски облизала!

— Марк… - тихо фыркнул, сквозь ресницы с легким прищуром глядя в сторону. Чуть