– Дядя Арен Тайре никто, – Риан упрямо мотнул головой. – Она могла бы просто передать информацию тебе, а дальше уже не её забота, а твоя и комитета безопасности. И никто бы её за такой поступок не осудил.

– Никто, кроме неё самой. Прекрати молоть чепуху.

– Ты не понимаешь… Я ведь вчера рассказал ей. Морган просил не рассказывать, но я не смог. И про проклятье, и про ребёнка, который должен…

Гектор почувствовал себя так, словно у него из-под ног выбили пол.

– Ты свихнулся, твоё высочество? – процедил дознаватель, испытывая почти непреодолимое желание немедленно оторвать племяннику императора его глупую голову. – Ты что, плохо изучил Тайру? Она же идеалистка. Она стала бы рожать от тебя заведомо обречённого ребёнка только путём обмана. Морган должен был тебе объяснить!

– Он объяснял, – огрызнулся парень, на секунду оборачиваясь и бросая на Гектора разгневанный взгляд. – Но я не могу так поступить с Тайрой. Ты не понимаешь! Обманывать её, лишать права выбора… А что потом? Она всё поняла бы потом. Как жить после такого? Она бы возненавидела и меня, и отца.

Дайд поначалу решил промолчать, понимая, что бесполезно объяснять принцу, что его принципиальность может стоить Тайре жизни, но потом всё-таки не выдержал и взорвался:

– Защитник, я думал, дам жизненную силу, а затем вы быстренько поженитесь, заделаете ребёнка, и с проклятьем будет покончено. А теперь выясняется, что Тайру ещё и уговаривать надо!

– Я сам её уговорю.

Гектор только глаза закатил. Уговорит он её, как же! «Уговорил» уже. Нет, конечно, поступок Тайры не связан с признанием Риана, он просто добавляет проблем в дальнейшем. Но об этом можно подумать и позже, после того, как девушка очнётся. А пока необходимо просто поделиться с ней жизненной силой, чтобы она смогла это сделать.

Племянник императора называл себя дрянным артефактором, но на самом деле он им не являлся, и Гектор прекрасно об этом знал, поэтому и не стал настаивать на приглашении кого-то другого. И не прогадал – игла, которую сделал Риан, отлично справилась со своей задачей, послужив передатчиком жизненной силы из Гектора к Тайре при помощи капель крови. Дайд даже недомогания не ощутил, что было удивительно.

– Я тут ни при чём, – отрезал Риан, с тревогой глядя на чуть порозовевшее лицо девушки. – Это из-за крови дяди Арена. Она всё усиливает, поэтому жизненной силы я взял немного. Но если Тайра не очнётся в течение недели, придётся брать ещё.

– Очнётся, – уверил принца Гектор и, напоследок сжав ладонь Тайры в своей руке, отправился в комитет, пообещав Риану, что заглянет вечером.

Как он и предполагал, отчёт начальника группы разведки первого отдела уже лежал у него на столе. И Дайд, залпом выпив чёрный кофе без сахара, чтобы хоть немного взбодриться, сжал в ладонях тонкую папку. Кофе он терпеть не мог, но в голове ещё с ночи звенело, и нужно было перебить этот мерзкий звон какой-нибудь другой мерзостью. Кофе для этого вполне подходил.

Гектор открыл отчёт и сразу с облегчением выдохнул. Наконец-то есть результат!

Часовой механизм – не магический, демоны его раздери! – нашпигованный взрывчаткой, как буженина чесноком, действительно был обнаружен в тех самых декорациях, что накануне заприметил Дайд. Собаки не могли его обнаружить из-за отбивающего нюх порошка, которым были щедро обработаны металлические конструкции, а люди – из-за родовой магии Вандауса, пробиться сквозь которую можно было только обладая ментальным кровным амулетом, но и это не помогало. Чтобы по-настоящему обнаружить искомое, коллегам пришлось «вскрыть» декорации. Это произошло в первой половине ночи, а вторую они потратили, скрупулезно обезвреживая всё найденное: Гектор дал приказ вывести часовой механизм из строя, иначе император не сможет поехать в театр. И теперь Дайд напряжённо раздумывал над тем, что со всем этим следует делать.

Он надеялся, что Вандаус и его подчинённые – причём неважно, состоят они в заговоре или нет – не заподозрят неладное. В начальнике группы, которую он отправил в театр, дознаватель был уверен: они должны были не только обезвредить механизм, но и запечатать его обратно, оставив «паутину» в первозданном виде. Проверить, работает ли его детище, Бирион в любом случае не сможет, иначе половина театра поднимется на воздух. Теперь главное, чтобы он был убежден ещё и в том, что ни его величество, ни Дайд ни о чём не подозревают. В таком случае его можно будет поймать с поличным, другого способа арестовать Вандауса пока не было – слишком мало доказательств, точнее, доказательств не было вообще, одни умозаключения. Даже наличие взрывчатых веществ в театральных декорациях можно не считать: с Бириона станется заявить, что он не в курсе. За такое его можно было снять с должности директора театра, но никак не арестовать по обвинению в организации заговора.

Поразмыслив ещё немного, Гектор отправился во дворец, к императору. Два часа они совещались обо всём, что предстоит сделать, включая то, что должно случиться в среду, и Дайд покидал кабинет Арена с чувством почти полного удовлетворения.

Ещё немного – и он, кажется, наконец сможет взять настоящий отпуск.

Весь день почти до самой ночи Гектор занимался осуществлением задуманного им и его величеством и когда закончил, желание лечь и не вставать было столь велико, что он смог его преодолеть только ради Тайры. Очень хотелось увидеть её и понять, что ей лучше. Ну или хотя бы не хуже.

Когда Гектор перенёсся в Тиль, на часах по времени посёлка было уже около часа ночи. Он тихо зашёл в дом Ридов, ничуть не удивившись, что Риан до сих пор не спит, а сидит в своей коморке и в чём-то ковыряется, и проскользнул в комнату Тайры.

Девушка лежала на кровати, укрытая одеялом по шею, и выглядела бы абсолютно безжизненной, если бы не чуть вздымающаяся ткань на её груди. Гектор осторожно подошёл ближе и коснулся ладонью лба Тайры. Он был тёплым и сухим, как у здорового человека. Посмотрел магическим зрением – всё было в порядке, словно девушка действительно просто спала.

Интересно… как выглядели бы шаманские проклятья, если бы их, как проклятья классической магии, можно было рассмотреть?..

Позади Гектора раздался шорох, и дознаватель обернулся. Риан стоял на пороге комнаты и смотрел на него, скрестив руки на груди, и даже несмотря на скудное освещение Дайд догадывался, какое у принца сейчас выражение лица.

Гектор, усмехнувшись, вышел из комнаты Тайры, пересёк гостиную и прихожую, а затем оказался на крыльце. Достал из нагрудного кармана портсигар, сел рядом с Джеком на верхнюю ступеньку, погладил вяло вильнувшего хвостом пса по голове и раскурил сигару.

Вкус табака во рту показался ему почти таким же мерзким, как вкус сегодняшнего утреннего кофе. Пожалуй, с этой дурацкой привычкой действительно пора заканчивать… Он уже и не помнил, когда сигары последний раз приносили ему удовольствие.

Справа от Гектора вдруг кто-то плюхнулся, и дознаватель с удивлением обернулся, сжав сигару в зубах.