Это место. Здесь пахло как дома. Здесь я чувствовала себя, как дома. Мне не хотелось покидать это место никогда, а с тех пор, как я приехала, я только встречалась с организаторами свадьбы в офисе Рокко, делала примерки моего второго свадебного платья и покупала продукты. У меня была гладкая черная карточка, на использовании которой настоял мой муж. На ней было мое имя - Марипоса Маккиавелло, и неограниченный лимит.

Однако черная карточка не шла ни в какое сравнение с моим новым удостоверением личности и паспортом. Мои глаза наполнились слезами.

— Как насчет этого, Вера II? Такая последовательность кажется тебе правильной? — Я подняла миску, показывая растению смесь, которую я приготовила, чтобы пройтись ею между слоями макарон, кипящих на плите. Я пыталась приготовить лазанью аль форно21. Когда Капо привез меня сюда после свадьбы, в холодильнике стоял полный поднос с этим блюдом. Это было лучшее, что я когда-либо пробовала, поэтому я заглянула в одну из своих многочисленных кулинарных книг и нашла рецепт.

До сих пор я не готовила еду, которая действительно была бы вкусной, но так как у меня не было ничего, кроме времени, я была полна решимости в какой-то момент сделать всё правильно. Поставив миску, я решила взять ингредиенты, которые мне понадобятся для итальянского кремового торта. Это было похоже на попытку коснуться вершин двух гор за один день, как если бы я стояла перед выбором - покорить вершину или отправиться домой восвояси. В любом случае, выиграю я или проиграю, я была честна.

— Да чтоб меня, — выдохнула я. Чудовищные размеры кладовой всегда шокировали меня. Она была больше, чем квартира, которую я снимала у Мерва Мертвого извращенца (новое прозвище Ки). И там не было крыс.

Пока я рылась в поисках продуктов, из кухни донесся хлопающий звук, и сначала я подумала, что кто-то стреляет в меня. Я прижала сахар к груди, гадая, что происходит. Затем запах дыма ударил мне в нос, и раздался громкий сигнал тревоги.

— Черт! Паста!

Все еще прижимая к груди пакетик с сахаром, я побежала так быстро, что, войдя в кухню, поскользнулась на блестящем, гладком деревянном полу. Однако Капо опередил меня, сняв кастрюлю с плиты и пустив ее под холодную воду. Кастрюля шипела и трещала, по-настоящему взбешенная, и еще больше дыма сгустилось в воздухе. Он кивнул в сторону плиты.

— Включи вытяжку.

Я положила сахар на стол и сделала, как он сказал. Это заняло несколько минут, но воздух начал проясняться, только белые завитки, подсвеченные солнцем, задерживались некоторое время. И запах. Это была смесь между горящим пластиком и чем-то, чему я даже не знала названия, но точно знала, что это хреново.

Поставив испорченную кастрюлю в раковину, он повернулся ко мне.

— Может быть, мне следовало оставить все как есть. Пожарную часть.

Слов я не находила. Капо был без рубашки, а на его стройной талии было обернуто полотенце. Его кожа была гладкой и упругой, скользкой после горячего душа. Влажные волосы Капо - иссиня-черные - были зачесаны назад, и капли стекали по его плечам и груди.

Взгляд глаз Капо стал напряженным. Они были такого потрясающего синего цвета, что я подумала, не позаимствовал ли он этот цвет из скрытых глубин океана. Несмотря на то, что в воздухе все еще витал прогорклый запах, казалось, его собственный запах только усилился после душа. Как будто он только что пришел с пляжа, только в десять раз лучше.

Это был первый раз, когда я видела его таким, почти без одежды. У Капо были широкие плечи. Его мускулистая грудь и живот казались высеченными из камня. Вероятно, у него было семь кубиков пресса вместо шести. Полотенце спустилось низко на бедра, демонстрируя два глубоких углубления, образующих букву V. Оттуда выглядывала густая прядь черных волос. Его руки выглядели как у модели из тех фитнес-журналов. Ноги у него были длинные и худые. Они казались крепкими, но не слишком громоздкими.

За то короткое время, что мы провели вместе, я поняла, что даже когда ситуация становилась неловкой, ему было все равно. Казалось, он принимал ее с удовольствием. Мои глаза бесстыдно изучали его, впрочем, как и его, меня. Капо не пытался отвлечь меня или сделать вид, что не знает, что на меня нашло. Он не помахал бы испорченной сковородкой и не сказал: «ужин, забыла?», он говорил: «Ты не в красном, и ты не в моей постели, так что я знаю, что это значит. Ты еще не готова заняться со мной любовью».

Потом мы либо еще немного изучим друг друга, либо займемся чем-нибудь другим. Мы смотрели фильмы, слушали музыку или говорили о местах, куда мы могли бы поехать, или о том, что мы могли бы сделать с домом позже. Он хотел, чтобы я добавила к нему свой собственный штрих, как только выясню, чего хочу. Но дело в том, что он и так был совершенен. Даже одежда, обувь и украшения, которые он выбрал для меня в шкафу. Все это было моей сбывшейся мечтой.

Может быть, Капо и сам балансировал там - на поверхности. Он еще не затащил меня в самую пучину.

Наконец, я поняла смысл слов, которые я так желала облечь в словесную форму.

— Когда это ты успел вернуться домой?

— Примерно в то время, когда ты читала рецепт лазаньи аль форно... — он посмотрел на растение на прилавке, а затем снова на меня, — Вере II. Кстати, она не очень-то разговорчива.

— Нет, — сказала я, прислоняясь к стойке. А мой взгляд почти каждую секунду перемещался на его полотенце. Он не был возбужден, но при этом полотенце демонстративно оттопыривалось в причинном месте. Я не могла притвориться, что мне не интересно, как это выглядит. Как он выглядел. Будучи полностью обнаженным. Я сделала глубокий вдох и медленно выдохнула.

— Она хороший слушатель, но не любительница сплетен.

— Есть ли что-то, о чем бы ты хотела поговорить?

— Почему ты спрашиваешь? Неужели, будешь меня слушать?

— Разве не так поступают мужья?

Из моего рта непроизвольно вырвался истерический смешок.

— Может, я ничего и не знаю о том, что такое быть одомашненной, но я знаю, знаю наверняка, что мужчины не умеют слушать. У них такой избирательный слух.

— Избирательный слух, —