– Нет! Отпусти меня. Одну из служанок госпожи Кан похитили, я должна ее найти!

Хеён окинула меня безразличным взглядом, а потом дернула подбородком вперед, чтобы я шла за ней.

– Вот сама ему об этом и расскажешь.

– Кому?

– Инспектору Хану, – прошептала она, и я вдруг осознала, что она улыбается. – Тому самому, за которого ты умереть готова.

* * *

Все безмолвствовало в столь ранний утренний час. Холодный воздух был влажным от росы.

Стража с остро заточенными пиками расступилась в стороны и открыла ворота в ведомство. Меня толкнули вперед, да так сильно, что я чуть не споткнулась. Слуги и полицейские, побросав все дела, пялились на меня и шептались: «Неужели снова попыталась домой сбежать? Так ничему и не научилась?» Кровь сочилась у меня на затылке и заливала воротник. Я оглядела собравшихся во дворе людей.

– Осо![48] – как пощечина, ударил меня голос Хеён.

Я, как и было приказано, зашагала быстрее, через внутренние ворота в западный двор. Кабинет инспектора показался мне громадным, как пузо дракона, распухшее от съеденной добычи. Я медленно выдохнула, и звук моего дыхания напомнил мне шелест ветра в бамбуке.

– Спокойно, – прошептала я. Снова глубоко вдохнула и выдохнула: – Спокойно.

Но руки все еще тряслись, все еще болели от воспоминаний о цепляющихся пальцах Урим. Она исчезла, и с каждой минутой мои шансы найти ее таяли на глазах.

Хеён за воротник потянула меня на террасу. Мы остались одни – полицейские не пошли дальше главного двора.

– Господин, – поглядела девушка на бумажную дверь. – Я пришла доложить о происшествии.

– Входи.

Она отодвинула громыхающую дверь. Мне неожиданно подумалось, что если я хочу успеть к госпоже Кан и попросить ее о помощи, то единственный выход – изобразить повиновение. Я облизнула губы, покрытые засхошей кровью, и опустила голову.

– На колени, – приказала Хеён.

Ноги подкосились, и я рухнула на пол с таким грохотом, что инспектор Хан удивленно поднял глаза.

– И что тут происходит? – спросил он.

– Мы встретили ее перед поместьем госпожи Кан. Она звала ее по имени, – взгляд Хеён остановился на моих сложенных руках. – Господин, я точно знаю: она явно якшается с госпожой Кан.

– Ну? – он впился в меня взглядом. – Что ты имеешь сказать на это обвинение?

Обвинение. Значит, в глазах инспектора Хана любые связи с госпожой Кан считались низкими. Я открыла было рот и тут же его закрыла.

– Это правда, господин, – наконец прошептала я.

Кинула короткий взгляд на Хеён и снова уставилась в пол. В глотке разгорался лихорадочный жар, на лбу выступил пот.

– Я… должна вам кое в чем признаться, господин.

Инспектор Хан наклонился вперед и облокотился на столик.

– Говори.

Я бросила еще один взгляд на Хеён и, заламывая руки, закачалась вперед-назад.

– Может, – произнес инспектор, – ты хочешь поговорить со мной наедине, Соль?

Я кивнула.

– Можешь идти, Хеён. Возвращайся на пост. Без нашего ведома никто не должен войти или выйти из поместья госпожи Кан.

– Но господин… – в ее голосе явно слышалось сомнение. Тем не менее тамо проглотила возражения и покинула кабинет.

Мы с инспектором Ханом остались одни. Серый свет, лившийся через бумагу с улицы, освещал высокий книжный шкаф, черную лакированную шкатулку и низкий столик, ледяным огнем омывал ширму позади мужчины.

Я быстро составила в уме план: когда все разойдутся со двора, я сбегу из кабинета и, пока никто не ничего не понял, выскользну из ведомства. Убийца с паланкином уже наверняка на полпути к сараю на горе. Что случится с Урим, если я не успею? Времени у меня было в обрез.

Я подняла ресницы, чтобы взглянуть на изнеможенное, исхудалое лицо инспектора, но тут же вспомнила, как хорошо он считывает людей. Я не сомневалась: он заметит в моих глазах коварные планы. Вместо этого я окинула взглядом его широкие плечи и шею, и в уме всплыло еще одно непрошенное воспоминание: я прижимаюсь ухом к плечу мальчишки, теплому, как ондоль. «Тук-тук-тук», – грохочет дымная печка, нагревая камни, спрятанные под его грубой одеждой.

«Джонъюн-а…» – брат посмотрел на меня жутковатыми бледными глазами. Круглое юношеское личико мгновенно осунулось, превратившись в сплошные кости и острые углы.

Все поры у меня на теле как будто разом открылись, меня прошиб ледяной пот. Сердце яростно билось в груди.

«Он не мой брат. Ни в коем случае не мой брат».

Всем естеством я хотела сейчас очутиться как можно дальше от инспектора. Я аж забыла, зачем пришла. Только вид моих пустых рук воскресил в памяти умоляющий взгляд Урим.

– Ну? – напомнил о себе инспектор Хан. – Что же ты хотела мне поведать?

С улицы все еще доносился голос Хеён. Я закусила нижнюю губу. Мысли вихрем роились в голове. Я ведь могла помочь Урим иначе. Похитивший ее человек сидит сейчас прямо передо мной, и я точно была в этом уверена. Мужчина в бамбуковой шляпе следил за Урим – как-то же он узнал, что она сегодня будет в заброшенном поместье, а Хеён и трое других полицейских, находившиеся в прямом подчинении инспектора Хана, следили за домом ее хозяйки. Скорее всего, мужчина в бамбуковой шляпе тоже был одним из его шпионов, которому инспектор поручил похитить служанку.

А если все именно так, то инспектор Хан мог передумать и отпустить ее. Придется его убедить. Да, это опасно, и все может обернуться просто ужасно, но я напомнила себе об уроке инспектора: ищи людские слабости и дави на них.

– Я ее нашла, – прошептала я.

– Кого нашла?

– Форму, которую вы оставили в Доме ярких цветов. Окровавленную.

Он замер, как если бы его пронзили мечом.

– Ты кому-нибудь об этом рассказала?

– Нет, – я вздернула подбородок, чтобы показать ему: со мной придется считаться. Хотя на самом деле каждая косточка внутри меня дрожала. – Это ведь была кровь госпожи О, да?

Уголок его губ приподнялся, совсем чуть-чуть.

– Где форма, – это был не вопрос, это был приказ.

Сковав голос сталью, я ответила:

– Никто об этом не узнает, господин, если вы поможете Урим.

– Урим? – спокойно отреагировал инспектор, но я заметила, как у него дернулись пальцы. – Что тебе известно о служанке Урим?

– Ее хозяйка проводила меня к подножию горы Инван после того случая с тигром. Обещаю, господин, я не буду дальше рыться.

– В чем рыться?