Но никто не отозвался, а незнакомец с Урим уходил все дальше – я их даже не видела. Только слышала мольбы служанки:

– Не надо! Пожалуйста! Нет, нет, нет!

Ее испуганный голос дал мне сил. Я заставила себя подняться на ноги и оперлась о стену.

Незнакомец тащил Урим за волосы; она то спотыкалась, то ползла на коленях и все причитала: «Нет, нет, нет». Затем она явно увидела что-то за углом и яростно затрясла головой:

– П-паланкин? Нет! Пожалуйста, не сажайте меня туда! Пожалуйста!

В отчаянной попытке освободиться она потянула мужчину за запястье и укусила. Вскочив на ноги, девушка побежала ко мне, прямо как с утра – коса качается из стороны в сторону, крошечные губы выкрикивают мое имя.

Все произошло так быстро. Она протянула ко мне руку, а в следующее мгновение раздался свист, и девушка тяжело врезалась в каменную стену. Удар был настолько сильный, что, по-моему, я услышала, как треснул ее череп, сломались ее кости. Урим упала на землю – рот открыт, глаза смотрят на меня. По ее виску медленно стекла струйка крови, и тотчас по земле разлилась красная лужа. Липкая кровь блестела на ее волосах, а Урим все продолжала изо всех сил ползти ко мне. Она выглядела потрясенной. Мы обе были потрясены. Мы-то собирались всего лишь прогуляться по заброшенному дому.

Вдалеке раздались звуки шагов. Прохожие. Мужчина в бамбуковой шляпе кинул на меня долгий взгляд, а потом протянул руку и вновь схватил Урим за волосы. У нее на лбу выступили вены, глаза покраснели, обеими руками она ухватилась за меня.

– Соль, пожалуйста, помоги!

Я вцепилась в нее, но чем отчаяннее я держала, тем сильнее пульсировала боль у меня в ребрах и голове. Всего несколько мгновений – и девушка выскользнула из моих рук. Незнакомец уходил все дальше и дальше – десять, пятнадцать, двадцать шагов. Дойдя до конца каменной стены, где улица разветвлялась, мужчина с Урим свернул за угол и исчез с моих глаз.

«Урим».

Я сжала зубы, снова встала и на дрожащих ногах побрела вперед. С моих губ срывалось прерывистое дыхание. Почему она затихла? Что происходило за темным углом улицы? Я подошла поближе и замерла.

– Все готово, господин, – прохрипел мужской голос где-то глубоко в тени. – Она связана.

Я отшатнулась, раскрыв от удивления рот. Мужчин было как минимум двое, а мне даже с одним Бамбуковой шляпой было не справиться. Его кулак железным шаром ударил мне прямо по сердцу. Мне нужна была помощь. Однако, оглядевшись и прислушавшись, я ничего не услышала. Шаги, раздававшиеся ранее, уже исчезли.

Кожу покалывало. За мной кто-то следил. Время резко замедлилось; я повернула голову и увидела прямо перед собой Бамбуковую шляпу. В его руке сверкнул свет.

На лезвии кинжала отразились красные вспышки в моей голове.

– П-помогите, – у меня дрогнул голос. – Пожалуйста, н-на помощь.

Я рванулась было бежать, но колени вихляли и получалось только ползти и шататься из стороны в сторону.

«Ничтожество, – услышала я шепот. – Вот так ты и умрешь. Тебя просто зарежут».

На глаза навернулись слезы. Я чувствовала, как ко мне приближается тень смерти. Плетущиеся ноги запутались в юбке, силой тяжести меня притянуло к земле, дыхание перехватило, я содрала кожу.

Кончено, все кончено.

Я свернулась в клубок и зажмурилась. Шаги раздавались все ближе, все громче.

Обхватив голову руками и сжавшись, я собралась с силами.

«Соль-а».

Услышав знакомый голос, я открыла глаза и удивленно заморгала в темноте своей скорлупы.

«Соль-а, все умирают, – напомнила мне госпожа Кан. – Гораздо сложнее умереть не напрасно».

Ее слова перелистнули страницы моей памяти. Я вспомнила глаза Урим, как они загорались, когда она сплетничала. Ее красочный голос, полный воодушевления и живости. Нашу первую встречу перед полицейским ведомством. Раз – наши взгляды встретились, и она, улыбнувшись, протянула мне теплую руку дружбы.

Больше мне ничего не было нужно. Этого было достаточно.

Я сжала кулак, зарывая пальцы в землю и набирая горсть грязи. Если уж умирать, то хоть без стыда. Как только шаги мужчины раздались у меня за спиной, я крутанулась и выбросила вперед руку, осыпая его землей и камнями, а сама вскочила на ноги и побежала – на этот раз со всех ног, как в детстве бегала наперегонки с деревенскими мальчишками: подбородок вверх, пальцы прямые, ступни так и отскакивают от земли. Кинув быстрый взгляд за спину, я увидела, что мужчина стоит ко мне спиной на четвереньках и пытается закрыть лицо развязавшимся шарфом.

Скорее всего, больше такого шанса мне не представится.

Я мчалась по тропинкам, пересекала улочки и, не сумев вовремя остановится, врезалась в ворота поместья госпожи Кан. Вцепившись в двери, я дала жгучему волнению, пульсирующему во всем моем теле, остыть. В конце концов мне все-таки удалось собраться с силами и постучать в дверь:

– Госпожа Кан! – я задыхалась. – Госпожа Кан! – Я зажмурилась. Перед глазами встал образ Урим, которую тащат за волосы, как какой-то кусок мяса. Неужели существует кто-то настолько жестокий? Настолько злой?

Из-за двери послышался голос:

– Иду-иду!

Надежда разгорелась с такой силой, что меня всю затрясло. Госпожа Кан поможет, она пошлет целую армию слуг на помощь Урим. Может быть, девушка даже еще жива! Я подняла кулак, чтобы постучать снова – пожалуйста, аджосси, быстрее! – но что-то зацепилось за запястье, не давая мне двинуться. Чья-то рука обхватила мою, и я замерла, во все глаза глядя на со скрипом отворяющиеся ворота.

– Ч-что здесь происходит? – испугалась служанка.

– Иди обратно, аджосси, – услышала я из-за спины женский голос – холодный, повелительный и слишком хорошо знакомый. – Ты ничего не видела.

– Да, к-к-конечно, конечно.

Двери тут же закрылись, а изнутри раздался глухой деревянный звук: служанка закрылась на засов. Вспыхнувшая во мне надежда погасла, и меня поглотила тьма.

– Я была права, – снова заговорила женщина сзади. Я уже догадалась, кто это. – Тебе нельзя доверять.

Она отпустила мое запястье. Я повернулась и увидела Хеён. Она держалась настолько равнодушно, что, если бы не вздернутый подбородок и не враждебный блеск в глазах, я бы ни за что не догадалась, о чем она думает. Она была одета в гражданское платье – форму, которую тамо носили, когда следили за преступниками. Ну а прохожие, вышедшие из теней позади нее, оказались вовсе не прохожими, а знакомыми мне полицейскими под прикрытием. И все, как один, смотрели на меня хмуро, как на предательницу – со злобой и недоверием.

– Вы следили за госпожой Кан, – голос у меня задрожал. Воздух вокруг показался мне по-зимнему холодным. – Почему?

– Тебя это не касается. Пойдем, тебе пора возвращаться в ведомство.