Шрифт:
Закладка:
Издалека Холодная Спина выглядит как исполинский спящий медведь, летом покрытый короткой рыжей шерстью, зимой — косматый, призрачно-белый. Порой и не поймешь, то ли это облака громоздятся на востоке, то ли снежные вершины. Однако, когда путник приближается к предгорьям Холодной Спины, его все сильнее охватывает чувство какой-то странной робости. То самое, всем знакомое чувство, когда приходишь в святилище, приносишь жертвы и вдруг ощущаешь присутствие богов.
— Вот так и поймешь, почему все беды приходят с полуночи, — буркнул Мазайка, окидывая взглядом заснеженные громады.
Двое подростков стояли на берегу озерца, в которое из трещины в скале с шумом и плеском изливался водопад. Задрав головы, они смотрели на стену из камня и льда, уходящую в небеса.
Их окружали серые валуны — каждый с избу величиной, — лежащие там и сям среди рыжей травы. Выше вздымалась изрезанная трещинами, распаханная оползнями круча. Поломанные горные сосны из последних сил цеплялись корнями за скалы. Под обрывами громоздились завалы снега и огромные глыбы льда, грязно-коричневого на поверхности и ярко-голубого на сломе.
— Смотри, Кирья. — Мазайка указал туда, где из рассекающей стену трещины вырывался искристый шумный водопад. — Если это исток Вержи, тогда понятно, откуда весь этот лед ниже по течению…
— Вержа тут ни при чем, — мрачновато отозвалась Кирья. — Разве не видишь? Тут случился обвал. Смотри, целый склон съехал и запрудил реку. Вон какое озеро натекло.
— И впрямь, — задумчиво кивнул Мазайка, глядя, как воды реки пробивают себе путь среди синеватых глыб. — Надо же, сколько тут льда! Я думаю, если бы растаял весь лед, покрывающий Холодную Спину, как знать — может, и гор бы не осталось!
— Хвала богам, этого никогда не случится, — хмыкнула его подруга. — Иначе все земли ингри попросту смыло бы в Закатное море…
Несколько мгновений они вглядывались в дикое нагромождение серых и голубых обломков вперемешку с поломанным лесом у подножия гор.
— А помнишь, арьяльцы рассказывали? — заговорил Мазайка. — Как они шли по охотничьей тропе через земли мохначей, а земля у них под ногами тряслась и трескалась…
Кирья кивнула:
— Помню. Рыжая мохначка еще говорила, что это под землей ползали огромные черви-землегрызы…
Мазайку передернуло.
— Хвала богам, что наш змей — не один из них, — тихо сказал он, невольно оглянувшись. — Этот хотя бы холода боится…
Дети переглянулись, вспоминая ночь на Лосиных Рогах — одинокой скале, на вершине которой высился Дом Ветра. Как они жгли ночью костер в развалинах храма Вармы, уничтоженного неведомой чудовищной силой. А огромный змей, посланный за ними ведьмой Калмой, сторожил внизу. Тогда казалось, что друзей загнали в ловушку и никакого выхода нет.
Кирья могла бы рассказать и еще кое-что насчет той ночи, но оставила при себе. Пока Мазайка спал, ей явилась ее бывшая наставница, Высокая Локша. Предлагала отдать друга змею в жертву — а самой спастись…
«Если мы спасемся, так вместе, — ответила ей Кирья. — Лети прочь…»
Ответом ей был лишь ядовитый смех. Обе добродеи, старая и молодая, знали, что это пустые слова. Кирье не по силам изгнать змея из-за Кромки, а Мазайке не улететь по воздуху. Они заперты на скале — ни еды, ни воды, и помощи ждать не от кого…
Однако, видно, Варма не отвел взгляда от детей, нашедших приют в его доме. Заполночь, когда уже погас костер, повеял холодный ветер с востока. Небо начало затягивать тучами, и вскоре в воздухе закружились снежинки.
Снег валил все гуще, а потом по черной ночной Верже поплыли глыбы льда. Белые льдины становились все крупнее, они громоздились, наползая одна на другую, выпихивая друг друга не берег. Кирья следила за белым потоком, пока ее не сморил сон.
Утро было студеным, словно внезапно настала зима. Весь мир был припорошен тонким снежным покровом, Вержа забита льдом. Змей исчез бесследно.
— Боги нам помогли, Кирья! — радостно заявил тогда Мазайка. — Недаром я просил Господина Ветра и батюшку-Хирву…
Кирья хмыкнула. Она никого не просила о помощи.
— Пока весь этот лед не унесло дальше по реке, надо идти вдоль Вержи к Холодной Спине, — сказала она. — Туда зима приходит раньше, чем в Ингри-маа. Это единственная безопасная для нас обоих дорога. Там мы избавимся от змея и подумаем, куда идти дальше…
…И вот теперь они стояли, глядя на изуродованный оползнем склон, и думали.
— Где-то здесь должна начинаться охотничья тропа, — наконец сказал Мазайка. — Арьяльцы рассказывали, как входили в наши земли вдоль Вержи.
— И что нам с того?
— Как что? Мы пересечем Холодную Спину и окажемся в Бьярме. Ты же помнишь — оттуда родом и мой дед, и Калма, и ее отец, волшебник Замара! Найдем его, попросим спасти деда…
— Так он и согласится, — хмыкнула Кирья. — Это огромный путь, Мазайка! Даже арьяльцы смогли пройти его только с помощью мохначей! Да и как мы найдем волшебника в бескрайней Бьярме?
— Арьяльцы прошли — и мы пройдем, — упрямился Мазайка. — Охотники рассказывали, дорога совсем не тяжелая…
— Если едешь на мамонте — да!
Кирья решительно помотала головой:
— Нет, Мазайка, не можем мы сейчас идти через Холодную Спину! Мы не дойдем, заблудимся, замерзнем по пути… Понимаю, ты хочешь спасти деда — но мы не можем. Однако я знаю, кто может.
— Кто?
Кирья чуть покраснела.
— Локша не раз упоминала о нем, — буркнула она. — И проклятая Калма отзывалась о нем со страхом и почтением. Мой отец. Настоящий — не Толмай.
— Отец? — изумился Мазайка. — Какой еще отец?
— Помнишь, меня нашли в корзинке на болоте? Тот, кто меня туда положил, и был моим отцом. Так сказала Локша. И еще добавила, что он — могучий чародей. Дескать, он следит за мной, тайно направляет меня… Я вот думаю: а может, и к Локше я неспроста попала? Может, ей было велено приглядывать за мной?
— Отец — чародей, — озадаченно повторил Мазайка. — И где же его искать?
— Я знаю, как разведать.
Кирья прикоснулась к кожаному тулу на поясе, в котором скрывалась костяная дудочка, похищенная во владениях Калмы.
— Я призову дух древнего летучего зверя, — сказала она. — Помнишь, я подчинила его себе? Локша говорила, некогда этот зверь служил моему отцу. Так пусть дух отведет нас к нему! Если я нужна своему отцу — я попрошу его спасти твоего деда.
— Дудка Калмы… — проворчал Мазайка. —
