Шрифт:
Закладка:
Минут через пять-семь, однако, выяснилось, что никакая это не репетиция, а самая настоящая пожарная тревога. В дверь побарабанил, рявкнув об этом, убегавший на лестницу друг, сказав ещё что-то про дым. Так что минуты через три мы, впрыгнув в джинсы, обувь и набросив всё остальное, вылетели из комнаты. Ну долго ли умеючи. Благо паспорта и деньги при себе, накрашиваться жена не стала… Она вообще человек решительный, практичный и готовый к неожиданностям, её каким-то там пожаром не проймёшь. А в коридоре дым клубится потихоньку и уже никого, все сбежали вниз. Пошли и мы за ними.
А тут надо сказать, кто автора не видел, что человек он плотного сложения, за сто кило. Да что там, прямо-таки толстый человек. Распух, уйдя с завода. Горячий цех меняешь на сидячую работу и всё, кило по десять в год, как хочешь, нарастает, пока снова в равновесие с собою не придёшь. А в годы, о которых идёт речь, вообще было 125 кг. При этом шустрым был и навыков по части мордобоя не растерял: энергия равна как раз массе, умноженной на скорость в квадрате, но бегать с такой массой по лестницам не стоит: мышцы ног быстро сводит. Так что шли. Шустро, но шли. Благо жена, конечно же, была и остаётся стройнее, но девичья талия и у неё осталась в прошлом, а заводской закалки не было вообще никогда.
Где-то на девятнадцатом этаже дым повалил всерьёз, плотными клубами. Жена к тому времени уже устала, так что прикидывал, что делать, если совсем идти не сможет. По всему получалось, брать в охапку и тащить. А что ещё?! Но через пару этажей опять всё развиднелось, хотя ни пламени, ни жара не было. Лишь острый запах гари. На десятом обогнали пожилую пару в белых гостиничных халатах: высокого деда и маленькую, с огромными глазами бывшую блондинку в трогательных локонах, которая, слегка задыхаясь от попытки бежать быстрее, попросила сказать «Им, там внизу, что мы здесь».
Обещал, конечно. Но – полтора десятка лет прошло, забыть не удаётся, так с английским перемкнуло, что вместо: «Да, но вы делайте всё, что можете, ребята», выпалил «Делайте всё, что хотите». Не «сап», a «want». Г-ди, с каким ужасом эта бедная копия Мэрилин Монро посмотрела! Ей и так было плохо, а тут вообще никакой надежды не оставляют… Ну, наскоро поправился, извинился, сказал, что не американец, английский не мой родной язык, и дальше рванули. И вот в самом конце была засада. Нулевой этаж, а никакой двери в холл нет, и лестница вниз идёт. Зар-раза!!!
Короче, пришлось ещё на два этажа спуститься, пройти коридором и на два же, соответственно, подняться. Изыски местной архитектуры. Чтоб тому, кто это придумал и построил, черти на том свете дополнительную прожарку на сковородке устроили. Причём без масла, на его собственном нутряном сале. Но в итоге вырвались на оперативный простор. Холл. Запах гари невыносимый. Толпа постояльцев, все в белых халатах. Пожарные с полицейскими бегают, за окнами мигалки мигают, кого-то уже санитары увозят на каталке, на скорую – в больницу везти, плохо стало человеку. Полный дурдом, как в американском кино.
И среди этого дурдома ходит спокойный, как удав, друг, тоже в белом халате, как все там, и это снимает на видеокамеру. Вот же ж инстинкт бывалого путешественника! При этом наша парочка старичков тоже возникла, спустились вслед за нами, не исключено, подстёгнутые встречей на лестнице, так что слать спасателей не за кем. Раскланялись, ещё раз извинился за путаницу с языком и обратился к насущным заботам. Ну, спустились. Дальше-то, что? Поскольку всё явно шло на убыль. Все всё свернули и уехали, одна полицейская машина осталась. Оказывается, в подвале какая-то ветошь загорелась. Ну, её и потушили. Бывает.
Минут через двадцать портье радостно объявил, что тревога отменена, можно возвращаться в номера. Правда, лифты не работают, так что пока их не включили, исключительно пешкодралом, по той же лестнице. И вот тут жёны отказались категорически. Да и правы были. После того, как вниз еле дошли, ползти весь этот маршрут вверх… Нашли идиотов. Так что ушли подальше от гари, через Централ-Парк Саус и сели у парка на гранитных скамейках ограждающего его парапета ждать, когда лифты включат. Впрочем, сели не одни. Ночь, темнота. Парк. И на скамейках в этой темноте ряд закутанных в белое махровое фигур, как на полярном птичьем базаре. Красиво!
Жёны попросили воды, запить вкус гари. Ну, Манхэттен же! Что-то должно быть открыто? Нью-Йорк же никогда не спит? Оказалось, чёрта с два он не спит. Спит, как убитый. Это Москва никогда не спит. Питер. И все прочие российские города, где ночью хоть в центе, хоть в спальных районах продуктовую точку найти не проблема. А вот на Манхэттене… Ну, блоков, как в Америке кварталы называют, через десять, на Шестой авеню, нашли открытую на нашу удачу маленькую лавочку каких-то ребят в тюрбанах. То ли индусы, то ли пакистанцы – кто их разберёт. Купили воды, вернулись, напоили страждущих… Ещё через час и лифты запустили.
В общем, в путь отправились не в девять утра, а в полдвенадцатого, успев созвониться с нашими израильтянами и перенести отъезд. Вспоминаем иногда, как собираемся, эту историю до сих пор. Особенно белые халаты ночью посреди Нью-Йорка. Сейчас, задним числом, когда всё кончилось благополучно, чего же не повеселиться. А ведь тогда в какие-то мгновения совсем не до смеха было. Хотя, вообще-то говоря, вся жизнь из таких моментов и состоит. Не зря её с зеброй сравнивают. Белая полоса, чёрная полоса, белая, чёрная… а потом хвост и, извините, ж-па. Ну, пока она ещё не настала, надо жить. Потом будет что вспомнить…
* * *
Тема протестов как-то слегка рассосалась и основное ристалище переместилось в интернет. Периодически там всё теми же людьми с чистыми, ясными, незамутнёнными раздумьями глазами повторяется теми же словами набор истин в последней инстанции, сильно затёртых лозунгов и штампованных общих мест, который для них приобрёл силу Г-дних заповедей. Напомним – их только поначалу было десять, когда те заповеди Г-дь Б-г персонально вручал Моисею на горе Синай, а после общий объём
