городок с ровными улицами. У самой речки стояли белые палатки, и в нескольких метрах от них — одна батарея 75-миллиметровых пушек. Батарея вела огонь по нашим наступающим частям. Возвращаясь к своим танкам, мы были застигнуты японской бомбардировочной авиацией. Бомбы разрывались в нескольких метрах от нас. Жертв и повреждений у нас все же не было.

Я поставил такую задачу: сначала уничтожить батарею и палатки у речки, потом ударить по подходившей колонне и, наконец, разгромить базу.

Танки ринулись к реке и начали обстреливать батарею. Она замолчала. Прислуга ее стала разбегаться. Мы уничтожали японцев пулеметным огнем. Дали несколько снарядов по палаткам. Японцы, застигнутые врасплох, выбегали из палаток в нижнем белье и, как угорелые, бросались в речку. Подошла колонна японских транспортных машин. Мы открыли по ней ураганный огонь. Несколько машин загорелось. Японцы, увидев, что прибыли не во-время, стали поворачивать обратно и разъезжаться во все стороны. Но наш огонь настигал их.

Разбив и рассеяв колонну, повернули к базе. Там уже суетилась охрана, заметившая наше приближение. Мы ворвались в этот искусственный городок, раскинувшийся в степи. Здесь было много тракторов, легковых и грузовых машин, мотоциклов, продовольствия, боеприпасов. Открыли по складам огонь из пушек. Оглушительно взрывались бочки с бензином. Штабели боеприпасов взлетали вверх, подобно гигантскому фейерверку.

Японцы, выскакивавшие из окопов и машин, пытались забрасывать наши передние танки гранатами, но безуспешно. Экипажи других танков, тут же расстреливали) врага, выручая своих товарищей. Несколько раз прошли грозные машины, громя базу японцев. Потом двинулись обратно на исходные позиции.

Японские части, увидев у себя в тылу горящие склады, стали отходить. Часа через два наши танковые роты и стрелково-пулеметный батальон захватили эту базу противника.

Политрук Г. КАБАНЬКОВ

КАК МЫ ГОТОВИЛИСЬ К АТАКАМ

Наша боевая страница открылась в июле. Первая встреча с врагом была штыковая. С тех пор наш батальон много раз ходил в атаки и контратаки на японцев, и штыковой удар стал как бы нашей «профессией».

К первой атаке готовились на марше. Мы знали, что идем в бой и скоро встретимся с японцами, но нам еще мало были известны повадки врага, его тактика. Поэтому приходилось лишь рассказывать бойцам и командирам о подоплеке японской провокации, разъяснять задачу по защите наших границ от Байкала до Владивостока.

Наступил день боя. Упорной, сильной атакой наши части приостановили наступление японцев на горе Баин-Цаган. В течение двух следующих дней мы непрерывно атаковали врага, разгромили и отбросили его за реку Халхин-Гол.

В те дни у политработников еще не было опыта подготовки атак. Не всегда удавалось рассказать перед атакой всем бойцам умело, до мельчайших подробностей, какая предстоит задача. Часто просто-напросто не успевали этого сделать, так как надо было немедленно бросать роты в одну атаку за другой. В таких случаях решающую роль играл личный пример коммунистов и комсомольцев. И я должен сказать, что все без исключения коммунисты и комсомольцы вели себя в атаках бесстрашно, мужественно, геройски. Особенно отличился коммунист товарищ Кожухов. Например, он однажды ворвался в расположение японцев, увлекая за собой бойцов. Вдруг сбоку, из блиндажа, выскочил офицер и с ножом бросился на Кожухова. Словно ожидая этого нападения, Кожухов, схватив левой рукой нож, правой сдавил японцу горло и свалил его на землю. Подвиги коммунистов воодушевляли всех.

Во время штыковой атаки не должно быть ни одного отстающего! Это было самое главное и первое, чего мы добивались.

Мы сколотили в каждом взводе, в каждой роте группу бойцов из коммунистов, комсомольцев, храбрых беспартийных красноармейцев, отличившихся в бою. Это был наш боевой актив. Мы знали, что в самые напряженные минуты — перед атакой или во время ее — в каждом взводе есть группа людей, которые никогда не дрогнут перед любым натиском врага и смогут увлечь за собой вперед остальных. В этот актив входили красноармейцы: Третьяк, Крот, Бражник, Шкуренко, Берлюта, Сенин, Васильев и другие. Они не раз бывали в штыковых атаках и умело, храбро, самоотверженно бились с врагом.

Помощь боевого актива мы почувствовали с особой силой, когда к нам стало поступать новое пополнение.

Как мы готовили новых красноармейцев к атакам на врага?

С каждой группой новых бойцов беседовали прежде всего командир и политрук. А затем бойцы, закаленные в боях, делились своими впечатлениями, рассказывали новичкам о грозных атаках батальона.

Красноармейцы из нового пополнения направлялись к лучшим боевым командирам. В атаки они шли с боевым активом, с опытными бойцами. После первой атаки политработники и коммунисты беседовали с новичками, расспрашивали, как они себя чувствуют, давали нужные советы.

Мы сами видели, как кто вел себя в атаках. Многое нам подсказывал актив. Вот в батальон прибыл боец Тодуа. У нас появилось опасение, что в атаке он будет недостаточно упорен и решителен.

Я вызвал Тодуа к себе. Наш наблюдательный пункт был расположен на сопке, совсем недавно отбитой у японцев. Груды их десятками валялись в каждой траншее.

— Видишь, — говорю бойцу, — как наши работают? Сосчитай-ка, сколько японцев здесь!.

Боец насчитал 154 трупа. Среди них было только два наших бойца.

Красноармеец А. Микая, вернувшийся из разведки, рассказывает о боевом эпизоде

— Ну, как?

— Здорово накрошили, — ответил боец. — Ну, и вояки эти японцы!..

Рассказали мы ему также о положении на фронте, о том, что народы Советского Союза ждут от нас окончательного разгрома японцев. Слушал, слушал нас товарищ Тодуа и говорит:

— Японец не страшен.

Тодуа мы направили в отделение, где было много комсомольцев. Перед атакой я всегда бывал у него. Его ободряли старые бойцы-герои. И вскоре он сам стал настоящим героем…

Наши атаки были грозны, сокрушали врага.

Когда советские воины подымаются в атаку, из глубины сердца вырываются у них сокровенные слова: «За Родину!», «За Сталина!», «Ура!» Нашего красноармейского «ура» японцы боятся больше смерти. Под крики «ура», как под песни, под музыку, легко и радостно итти в бой. Это мы все видели, чувствовали и стремились, чтобы наше могучее «ура» всегда звучало в самых жестоких схватках с японцами.

Во время боев у реки Халхин-Гол была атака, которую мы особенно хорошо подготовили. Я имею в виду атаку сопки Безымянной во время августовского генерального наступления.

25 августа батальон получил боевой приказ. Я немедленно собрал политруков, коммунистов-одиночек, комсоргов и весь боевой актив. Командир батальона товарищ Акилов разъяснил боевую задачу.

Всем политрукам и коммунистам-одиночкам было приказано рассказать бойцам, что японцы полностью окружены и что сопка является одним