еще двух. Но вот около самого моего носа сверкнул японский штык. Я быстро отбил винтовку, да так, что она вылетела из рук японца. Вижу — сзади меня еще один. Я отскочил в сторону и уложил его прикладом на вечный покой.

Стало рассветать. Мы увидели множество японских трупов. Нужно было обойти окопы и посмотреть, не остался ли еще кто. Я взял с собой десять стрелков. Как только мы подошлик одному из окопов, смотрим — оттуда выбежали двенадцать японцев и пустились наутек, к своим. Видно, они надеялись спастись. Но кто их упустит! Наши пулеметчики уничтожили всех до одного.

После этого с двумя пулеметчиками мы забрали четыре японских пулемета, тридцать пять винтовок, ящик патронов и много других трофеев. Подсчитали вражеские трупы. Их было тридцать девять. Один японец ухитрился сбежать. Ну, что же, пусть расскажет своим, как трудно воевать с большевиками.

* * *

23 августа, в разгаре боев, меня приняли в кандидаты партии. Никогда не забуду этого дня! Теперь я — партийный большевик.

И вот я сижу за столом и пищу эти беглые записки и вспоминаю всю свою жизнь с самого детства, бедную крестьянскую семью, смерть отца, мучения матери, оставшейся с тремя ребятишками, мечты о школе и вместо школы тяжелая и унизительная батрацкая работа у кулака. Потом работа на советской фабрике и, наконец, в 1935 году призыв в Красную Армию, с которой я навсегда связал свою судьбу.

Мне понравилась жизнь в Красной Армии, и я подал докладную о сверхсрочной службе. В 1938 году уже командовал пулеметным взводом полковой школы. Потом поступил на курсы младших лейтенантов. Учиться было трудно. Но я знал — учиться нужно отлично. И вот мне, имеющему звание старшины, удалось провести июльские и августовские бои у реки Халхин-Гол на посту командира роты.

Снова и снова вспоминаю свой короткий жизненный путь и вижу, как много дала мне моя партия, моя советская власть, моя Красная Армия, мой Сталин!

Я жив и здоров. Награжден орденом Красного Знамени. Не получил ни одного ранения, ни одной царапины, хотя моя рота ни разу не выходила из боя и не было в батальоне ни одного горячего дня без моего участия. И когда я беседую об этом с товарищами, говорю им в шутку:

— Да так, собственно, и должно быть. Нет в Японии такой пули, нет такого снаряда, которые могли бы убить Григория Долю, бывшего батрака, а теперь счастливого советского человека…

Говорю я это в шутку, а всерьез думаю: никогда не победить капиталистам людей, которые были батраками, подневольными рабочими и крестьянами и которые стали хозяевами жизни.

Нет и не может быть у капитализма таких пуль и снарядов!

Герой Советского Союза капитан М. ЛУКИН

РЕЙД ПО ТЫЛАМ ЯПОНЦЕВ

Утром 21 августа я получил приказ командующего северной группой фронта полковника Алексеенко: со сводным батальоном танков поступить в распоряжение майора Алексеева. Майор Алексеев командовал войсками направлявшимися в тыл японцев с целью их окружения.

Близ реки Халхин-Гол в квадрате, обнесенном небольшим рвом, виднелись развалины старого монгольского монастыря. Около этих развалин сейчас кипела жизнь. Беспрерывно, колонна за колонной, двигались наши части через понтонную переправу. Я перешел реку с двумя ротами. На том берегу мы попали в низменную, болотистую местность. Ныряя среди бугров, танки двигались по избитой дороге, как корабли по морю. От бортов наземных кораблей разлетался в стороны мелкий щебень.

Дорога, извиваясь змеей, поднималась на крутой бугор. Влево и вправо мы всюду видели наши части. День был жаркий. Солнце слепило глаза. Когда поднялись на гору, перед нами раскинулась ровная монгольская степь, постепенно возвышавшаяся к горизонту.

Вправо от нас, километрах в шести, поднимался огромный столб пыли, дыма и огня. Это наши части атаковали японский бастион на высоте Палец. На равнине ко мне присоединилась еще одна рота.

В девять часов утра мы достигли командного пункта майора Алексеева. Пункт находился в японских окопах, на небольшой высоте. Слева была видна японская кавалерия. Расположив танки в линию ротных колонн в котловине, я явился к майору Алексееву.

От него был получен приказ: двумя ротами поддержать наступление наших стрелково-пулеметных батальонов. Встретившись с командирами этих батальонов, я договорился о совместных действиях.

Пехотные части стали продвигаться вперед. Штыки на винтовках блестели от лучей солнца. Сзади колонн пулеметчики катили пулеметы. Немного обождав, я двинул вслед за пехотой свои танки.

В три часа, когда солнце стало особенно сильно припекать и всех томила жажда, мы встретились с противником. Стрелково-пулеметный батальон, заходивший справа, столкнулся с японцами, пытавшимися выйти из окружения. Японцы занимали господствующую высоту и окопались на ней. Враги открыли по нашей пехоте сильный огонь и заставили стрелково-пулеметный батальон залечь. Я скомандовал двум ротам: «Заводи, развернись!» Повел их в атаку. Противник не выдержал нашего натиска и был смят. Танки шли развернутым фронтом, маневрировали, и благодаря этому мы потерь не имели, несмотря на огонь нескольких батарей противника.

Стрелково-пулеметный батальон продвинулся вперед…

22 августа с рассветом мы двинулись к высоте Номун-Хан-Бурд-Обо, находящейся на самой границе. В 4–5 километрах от этой высоты в бой с японскими частями вступили две танковые роты, действуя совместно со стрелково-пулеметными батальонами. Они успешно повели наступление. Третья рота осталась в резерве; с этой ротой находился я. Мне надо было установить открытый фланг противника и своей ротой ударить по его тылам.

Выбрав самый большой бугорок, я стал наблюдать. Обнаружил, что левый фланг японцев не защищен. Подал команду и повел роту вперед. Вскоре мы увидели озеро Узур-Нур. Вокруг озера были видны заросли камыша и кусты лозы. Змейкой извивалась речка Хайластин-Гол, уходящая на юго-запад. Здесь я развернул танки в линию, вылез из. машины и подождал, пока подойдут мои командиры. Мы стали исследовать местность и обнаружили связь, соединяющую фронт японцев с тылом. Она была порвана.

Километрах в полутора от нас шла на восток хорошо накатанная дорога, проходящая через Хайластин-Гол. По этой дороге японцы снабжали фронт всем необходимым. Она, шла далеко вперед, поднимаясь в гору. Километрах в пяти-шести с горы двигалась колонна транспортных машин противника, направляясь к речке. Правее, в глубокой впадине на западном берегу реки, мы рассмотрели не больше как в полутора километрах замаскированную базу японцев. Были видны штабели боеприпасов, бочки с горючим, вещевые и продовольственные склады, накрытые большими брезентами, и до четырехсот машин, частично с грузом. Эта база была расположена по обе стороны дороги и представляла собою миниатюрный