«В первой половине августа 1941 года, – фиксирует Панькивский, – вышло распоряжение губернатора о разрешении милиции и о создании «Украинской поместной полиции» (Ukrainische Hilfspolizei). Одновременно появился призыв коменданта порядковой (ОРПО) полиции соглашаться туда на службу…». Планом предусматривалось принять (в «Поместную полицию») в дистрикте «Галичина» 6 000 «украинских» полицейских. «Но на службу опять пришло много, и в основном молодых ребят».

Здесь информация Панькивского достаточно противоречива, потому что наряду с этим было отмечено, что уже 2 июля 1941 была «милиция» (то есть подразделения, которые были сформированы ОУН-б в первые дни войны и в начале оккупации (была подчинена СС), были гестапо и служба безопасности. При этом, он бы жалуется, что «затрудняло дело» то, что «немцы сразу начали употреблять» ту «милиции» для своих целей, «прежде всего – на противожидовском отрезке». Мы уже писали ранее об участии такой полиции в уничтожении евреев, и в проведении карательных акций против «своего» населения.

Комендантом порядковой полиции в генерал-губернаторстве был генерал-майор Винклер, комендантом такой же полиции в дистрикте «Галичина» – полковник Стах. При команде ОРПО во Львове референтом «украинский» полиции был майор Вальтер. Сводного руководства ОРПО в дистрикте не было. Каждый окружной комендант порядковой полиции подлежал только своему немецкому окружному коменданту и, конечно, также гестапо и СД. Поэтому-то такая полиция в основном так часто использовалась не для обычного наведнения общественного порядка, а для карательных акций, которые проводились непрерывно, и днем и ночью. В полиции, признавал Панькивский, «тяготел дух нацизма». Этой фразой сказано ВСЕ, без специальных объяснений и комментариев.

«Плата были низкой» (еще одно существенное признание Панькивского), а потому вся полиция занималась мародерством. «Еще хуже, – продолжал Панькивский, – было с вооружением. Оно было старым, при том, что один крис (винтовка) приходился на двух полицейских, а на один крис выделялось всего 10 патронов». Но и этого хватало, чтобы точно застрелить десять беззащитных евреев или всяких других «врагов». О потраченых патроны каждой смены полицейские лично отчитывались коменданту полиции, и составляли о том письменный рапорт.

В то время, как на Волыни в марте-апреле 1943 годя «украинская» полиция, измазанная в людской (в основном – еврейской) крови, по команде перешла в УПА вместе с оружием, то в Галичине полицейские, в одиночку или группами, переходили в ту же УПА, а зато другие приходили на освободившееся место.

Панькивский пишет и об этом: «Ещё перед созданием дивизии (СС» Галичина» – В. М.) мы говорили о необходимости создания полицейских отрядов краевой охраны, которые могли бы быть выучены методам и приёмам противопартизанской борьбы».

Потому и неудивительно то, что многие подразделения УНС (Украинской народной самообороны) – произведения бандеровцев в Галиции для борьбы против советских партизан генерала С.А.Ковпака – были сформированы из таких «опытных» полицейских.

И еще одна достаточно интересная деталь, о которой иронически замечает Панькивский: «В 1943 году команды (полицейских – В.М.) выработали проект изменений униформы и наград. На место украинских должны были прийти немецкие, но как? Вместо золотых шевронов для офицеров должны были прийти серебряные, совсем такие же, как отличия немецких унтер-офицеров».

Итак, здесь, в Галичине, об «украинской» полиции гитлеровцы заботились, потому что ей доверяли.

Впоследствии, указывает Панькивсьский, в «украинскую» полицию пришло немало опытных людей. Одним и них был Владимир Питуля, бывший майор польской полиции. Его заместителем стал поручик Любомир Огоновский. В ноябре 1941 года во Львове была открыта полицейская школа. Однако, как ни старались выслужиться эти полицейские, СС-овцы смотрели на них как на исполнителей самой грязной «работы».

Интересный факт дает Панькивский в начале книги, который по вполне известным причинам замалчивают все другие националистические авторы: «В феврале 1942 года Национальный совет (которым руководил митрополит А. Шептицкий – В.М.) прекратил свою формальную деятельность. Поводом к этому стало письмо, написанное митрополитом рейхсминистру Генриху Гиммлеру по делу об убийстве евреев и, в частности, по делу о привлечении украинской поместной полиции к участию в акциях против евреев. Канцелярия Гиммлера переслала это письмо в СД во Львове. Кольф (уже упоминавшийся офицер гестапо и СД – В.М.) пригласил меня и раздраженным голосом с досадой объяснил положение своего правительства…» Панькивский при этом добавил: «Кольф дал мне прочитать письмо митрополита к Гиммлеру… Митрополит просил, чтобы украинскую полицию, которая вся без исключения состояла из верующих, не употреблять в акциях против евреев».

Итак, «украинская» полиция в дистрикте «Галичина» уже в течение полугода вылавливала и убивала евреев (об этом мы уже писали в предыдущих подразделах), а об этом молчали все слои «общественности» – от националистов до клерикалов. Нет ни одного свидетельства о том, чтобы кто-то заявил протест, устно или письменно, в защиту еврейского населения, которое устрашающими темпами уничтожали тысячами. Наконец, как видим, глас Божий прорезался в устах «миротворческого» митрополита!

Оправдание К. Панькивским коллаборационизма

«Необходимо учитывать и то, что героизация коллаборационизма осуществляется при молчаливой, но и нескрываемой поддержке стран Запада, во многих из которых, кстати сказать, попытки ревизии истории Второй мировой войны (в их версии) уголовно наказуемы». KMnews, 22.09.2008г.

Конечно, он его оправдывает. При этом, оправдывает в своеобразной форме. В «Итогах и выводах» к книге «Годы немецкой оккупации» он, прикрываясь словесным камуфляжем, всячески доказывает, что сотрудничество с гитлеровцами в годы Второй мировой войны была неизбежным. Но чей коллаборационизм – украинского народа или украинских националистов?

Как известно, гитлеровских оккупантов не удовлетворяло «государственное правление» («правительство» Стецько – «Карбовича»), провозглашенное бандеровцами 30 июня 1941 года во Львове, и они его немедленно разогнали. Во-первых, гитлеровцам не нравились игрища карманных политиканов за их спиной, их политическая возня. Хозяева положения («Мастером был Гитлер» – писал Панькивьский) не могли допустить самоуправляемых выходок самозванцев, которых никто на такие акции не уполномочивал. Во-вторых, гитлеровцы никак не хотели делить (пусть даже полностью зависимую от них) политическую власть с инородцами, которых планировали уничтожить как славянское племя, или поставить на колени – как поставили других. В-третьих, оккупантам нужны были послушные пособники в беспощадной эксплуатации края, лакеи и исполнители, которых они сами назначали для этих целей, и которые должны были безоговорочно выполнять их «барскую» волю.

После инцидента с «Актом 30-го июня 1941 года» гитлеровцы, не желая терять поддержку со стороны украинских воинствующих националистов, временно начали маневрировать. Поэтому уже 6 июля 1941 года и был создан во Львове Совет господ, который вскоре стал называться Национальным советом, и почетным протектором которой стал митрополит Андрей Шептицкий, а президентом Кость Левицкий, усердно служащий немцам. «Украинская национальная Рада во Львове, – писал Панькивский, – была для нас всех «символом власти». Конечно, они хотели, чтобы так казалось.

В феврале 1942 года гитлеровцы прекратили деятельность Национального совета, хотя вся «деятельность» и сводилась к обычной болтовни. Письмо митрополита к рейхсминистру Гиммлеру просьбой не использовать «украинских» полицейских в карательных акциях против еврейского населения Галичины было просто лишь поводом для роспуска. Гестапо и службе безопасности надоели все эти, хоть и скромные, но все-таки игрища в «национальную» политику того «национального» совета. «С прекращением деятельности Совета все функции президиума… перешли полностью к нам (то есть до УКК – В.М.)..», – писал Панькивский. УКК, в то время подчиненный УЦК, как известно, был создан гитлеровцами как вспомогательная организация «аборигенов» для сбора военных поставок для вермахта и безоговорочно выполнения всех приказов оккупационных властей. Здесь уже дело было не до «национальной» политики. Гитлеровцам нужны были просто пособники во всех черных делах. И они нашлись.

В «Итогах и выводах» Панькивский писал: «Если Национальный совет действовала в согласии со взглядами граждан, как представитель того гражданства („представителем того гражданства“, как известно, Национальный совет никогда не была, потому что был создан на сборище националистов Львова не без санкции гестапо и службы безопасности – В. М.), то на руку группке безответственных политиканов и самозванцев идти на сотрудничество? Или сотрудничество