Так манипулировали с цветами флагов в войну, приветствуя гитлеровцев. Так продолжают манипулировать и сегодня, хотя независимое Украинское государство так до сих пор окончательным и не решило, какой стяг должен стать национальным. Правда, принятая Конституция Украины утвердила и этот герб, и флаг, забыв вынести решение об этом на всеукраинский референдум.

Читателям, наверное, небезразлично узнать о том, как рассуждал «коллаборационист» Панькивский о трехлетней немецко-фашистской оккупации Галичины.

«…Годы немецкой оккупации были богаты на многочисленные парадоксы. Прежде всего, немецкий подход и трактовка Галичины и галицких украинцев. Безоглядность и грубость, с которой немцы относились не только к населению всех оккупированных земель, но даже к своим союзникам, не знали никаких пределов и границ. И когда мы присмотримся к положению украинцев в Галичине, и сравним его с положением в других странах, то увидим, что, несмотря на присоединение к ГГ (к „генерал-губернаторству“ с центром в Кракове – В.М.), и на частые заявления о том, что Галичина не только пятый Дистрикт (область), во всем равный прежним четырем польским Дистриктам, – на долю Галичины пришелся отдельный статус, мягче отношение. При ужасных бедах времен войны и оккупации, и связанных с ними чрезвычайных тяжестей, наше положение было всё таки привилегированным, в частности – по сравнению с Восточной Украиной, или с польским населением ГГ…»

Далее Панькивский пытается объяснить этот «парадокс» следующим образом: «Гитлер, как бывший австриец, знал галицких или, скорее, „австрийских русинов“. Он от души их искренне ненавидел, и имел для них, так же, как и для всех славян, в конце концов, только слова презрения. Чем объяснить такое, действительно исключительное, благосклонное отношение? Даже в переписке Розенберга с Гиммлером за 1944 год, которое хранится в актах нюрнбергского процесса, мы находим упоминание о „политически специально обозначенной территории“. Кажется, тот факт, что Галичина была когда-то частью австрийского государства, сыграл полезную роль в отношении немцев к Галичине и к галицким украинцам. Участие большого числа галицких немцев в рядах Галицкой армии в 1918—1920 годах имело также определённое значение. Положительное упоминание об этом подчеркивалось разными немецкими начальниками, начиная от губернатора. Это в разных ежедневных ситуациях помогало и облегчало бремя многим из наших людей…» (выделено мной – В.М.)

Таким образом, как видим, Панькивский трактует годы немецкой оккупации в Галичине вполне определенно: оккупационный режим здесь был «мягким», «наше положение было все-таки привилегированным». Галичина даже в переписке между Розенбергом и Гиммлером характеризовалась как «политически специально обозначенная территория». Эту «лояльность» гитлеровцев Панькивский объясняет тем, что Галичина «была когда-то частью австрийского государства». Но к кому были лояльны гитлеровцы в Галичине? Панькивский сам же отвечает: в ужасающих ситуациях военного времени это отношение «помогало и облегчало бремя многим из наших людей». Значит, многим «нашим людям».

Здесь он, конечно, прав, так как большая масса коллаборационистов чувствовала себя на вершине судьбы. «Судьба рассудила мне встать во главе краевого комитета, – писал Панькивский о себе. – Почти целых три года сотрудничества с немцами – с сентября 1941 года на посту председателя УКК, а от 1 марта 1942 года в качестве заместителя руководителя и председателя Львовского (Галицкого) отдела УЦК, и в конце весной 1944 года – председателя станицы Львовской УЦК – не были легкими… Мы уже привыкли к немецкому режиму, и – это, может, еще важнее – приспособились к руководящим лицам немецкой власти. – откровенно замечал он. – Плохие новости с Восточного фронта, – добавлял автор, – эти „коляборанты“ принимали достаточно спокойно, ибо фронт был, мол, еще очень далеко».

Мало того, они радовались тому, что гитлеровцы меняют к ним отношение. Весной 1943 года немецкие оккупанты после ряда поражений на Восточном фронте круто меняют своё отношение к своим «подручным». По инициативе гитлеровцев постепенно предоставляется даже «самостоятельность» УКК (Украинскому краевому комитету), которым руководил Панькивский, то есть «независимость» от УЦК (Украинского центрального комитета) в Кракове. «Однако, -жалуется Панькивский, – этим намерениям помешало следующее: приход партизанского соединения Ковпака в Карпаты, падение режима Муссолини и капитуляция Италии. В это же время стал заметен рост нашего значения и авторитета. Мы тогда стали даже нужными, а то – и необходимыми, советниками в решении различных близких нам проблем…». И тут же искренне отмечает: «Мы не руководили своей судьбой и своими делами, мы не были «мастерами». Мастером был Гитлер… В его тени, под постоянным наблюдением его доверенных лиц, и под их давлением, шла наша работа…» (выделено мной – В.М.). Эта «работа» очень хорошо известна украинскому народу.

Чем же заслужили эти «коляборанты» лояльность гитлеровцев? Прямым прислуживанием оккупантам в усердном сборе сельскохозяйственных налогов (контингентов), в вербовке рабочих на рабский труд в гитлеровскую Германию, в сборе теплой одежды для немецкой армии, а то и в прямых «советах» (доносах) местным оккупационным властям и гестапо. Так, УЦК, как и УКК, считал своей «основной функцией» проблему «формирования Нового Порядка в дистрикте» по гитлеровскими образцами, и, конечно же – осуществления «опеки» над крестьянством. На деле же эта «опека» выражалась в следующем:

1) разъяснение: «налог – для единственной цели: победе над врагом»;

2) предупреждение: «в сборе налога немецкий власть не пренебрегает ничем»;

3) страх: «генерал-губернатор издал распоряжение, предусматривающее наказание смертью за злостное невыполнение сбора налога». (Газета «Львовские вести» – 1942г. 14 августа, 30—31 августа; газета «Станиславское слово» – 1942г. 6 сентября). Там, где не справлялись службы УЦК-УКК, туда посылались карательные отряды «охранной» полиции, которые быстро и жестоко расправлялись с теми, кто не платил налоги или нарушал другие распоряжения оккупантов. Одним словом, хорошо чувствовали себя в оккупированной гитлеровцами Галиции только те, кто сотрудничал с оккупантами. А что же было с теми, кто не сотрудничал? В специальном документе «Замечания и предложения» к генеральному плану «Ост» от 24 апреля 1942 года, хорошо знакомому общественности из материалов Нюрнбергского судебного процесса над главными военными преступниками гитлеровской Германии, было специально указано:

«К вопросу об украинцах. По плану Главного Управления Имперской безопасности, на территорию Сибири также должны будут переселены западные украинцы. При этом предполагается переселение 65 процентов населения…»

Как видим, вот какую судьбу готовили гитлеровцы для основного населения этого многострадального края. Кроме, конечно, коллаборационистов, которые заслужили «лояльность» оккупантов.

И ещё. В этой самой Галичине, где оккупационный режим, по свидетельству Панькивского, был «мягким» и где «коляборанты» из националистической среды были защищены австрийским прошлым этого края, а главное – сотрудничеством с гитлеровцами, за три года оккупации погибло более 1 миллиона 200 тысяч мирных граждан (из них во Львовской области вместе с Дрогобычской было ликвидировано около 700 000 мирных жителей и более 200 000 советских военнопленных, в Станиславской области – более 300 000 человек, в Тернопольской – более 260 000 мирных жителей и около 30 000 военнопленных). Было ликвидировано более 500 000 евреев, проживавших в Галиции перед войной. Около 450 000 галичан были угнанны в гитлеровскую Германию на рабский труд, многие из них погибли от непосильного труда, голода и болезней; только во Львове от рук гитлеровцев и их пособников погибло более полмиллиона человек (в Яновском концлагере – более 200 000, в «Цитадели» («Шталаг-328») – 142 000 военнопленных, в еврейском гетто («Юденлаг») – 136 000 человек. Львов был единственным в мире городом, где находилось три концлагеря смерти, и, по сути, первым в смертоносном списке городов Европы (кроме блокадного Ленинграда, где люди гибли, в основном, от голода и холода), население которого погибло насильственной смертью. Если во всей Украине во время минувшей войны погиб каждый шестой гражданин, то в Галичине – каждый четвертый.

Такая вот страшная статистика гитлеровской оккупации Галичины. И вина в этом только ли одних гитлеровцев?

Ответ на этот вопрос историкам ещё только предстоит дать.

Как характеризует деятельность ОУН-б коллаборационист К. Панькивский

«В течение пятнадцати лет (1924—1939гг.) я имел возможность наблюдать дразнящий… истерический национализм… Сначала – УВО, а затем – ОУН. Положительной программы кроме общих фраз „освободительная борьба“ и „духовное перерождение нации“ организация не имела…» К. Панькивский

Дело здесь не так-то просто, если заметить, что между националистами было – и есть – немало недопонимания. Одни считали себя «патриотами», другие – «сверхпатриотами»,