предъявлении Меркусам? Лукас считает, что я должен просто влить в него родовую магию и обратиться к богам с просьбой о вмешательстве и восстановлении справедливости. А вы что думаете?

Пока Дианель внимательно изучал договор, я от нетерпения весь изъерзался. Конечно, я предпочел бы не убивать князя Меркуса и уладить дело с соседями миром, но вот захочет ли он добровольно вернуть земли, захваченные его предками?

Наконец, эльф поднял глаза от древнего документа и задумчиво провел над ним рукой. Магическая печать едва заметно вспыхнула под его длинными изящными пальцами, как бы давая понять, что договор, скрепленный ею, по-прежнему в силе.

— Я много слышал об этом документе, но никогда раньше его не видел. Он составлен очень толково — слова здесь подобраны так тщательно, что это не позволяет трактовать их двояко. Мало того: обрати внимание, Йен, как здесь необычно упомянуто обращение к богам. Не к богу, а именно к богам — во множественном числе. Но без перечисления имен. Похоже, ваши предки в момент составления договора все еще тайно чтили древних богов, хотя Церковь уже отрицала их существование. И древняя магия, основанная на взаимодействии разных стихий, четко свидетельствует об этом. Она все еще работает, ты и сам это видишь. Поэтому стоит тебе воззвать к пробужденным тобою Айрану и Эолмару, и боги обязательно накажут нарушителя. Но помни: вступятся они только за несправедливо обиженную сторону! Так тонко составлен договор. Нарушишь его ты — и возмездие упадет уже на тебя. Если, конечно, Меркусы тоже попросят у них защиты.

— То есть, этот договор как обоюдоострый меч? — прикусил я губу.

— Да. В этом вся его суть. Постоянно помни об этом.

— Ну, хорошо… а все те, чьи титулы и фамилии родов упомянуты в договоре, помимо княжеских, что будет с ними?

— Зависит от того, разделяют ли они позицию князя-нарушителя. Если согласны со своим сюзереном, то будут наказаны и они.

— И до какого… колена может продолжаться это истребление клятвопреступников?

— До последнего члена рода. Каждый, кто следующим примет этот титул, должен будет определиться, что для него важнее: жизнь рода или преданность князю, нарушевшему договор.

— Сурово…

— А как ты хотел? Искушение захватить чужие земли всегда велико. Мы тоже когда-то владели землями по эту сторону реки Туманной, но были вынуждены уступить их Фессу.

— Почему? Я читал про какую-то вашу святыню, обманом захваченную Понтификом, но что она из себя представляет?

— …Йен, я правда устал. Давай ложиться спать — Дианель зевнул, прикрывая рот ладонью, тем самым давая мне понять, что не готов обсуждать со мной эльфийские святыни — У нас впереди много времени, и мы еще успеем поговорить обо всем.

Культурно так обозначил границу своего доверия эльф! А я дурень здесь распинался… чуть не спалился со своими иномирными знаниями. Ладно. За объяснения по договору все равно ему спасибо, Лукас, например, не знал и этого. А Хранитель если и знал, то просто забыл за давностью лет. Проклятый склероз…! Старик теперь и имени-то своего вспомнить не может.

* * *

Утром просыпаюсь от шебуршания рядом с моей головой. Кто-то упорно пытается залезть в походный мешок, не взирая на защищающие его охранные чары. Нахальство какое…

— Шустрик, так нельзя делать — раздается возмущенный шёпот с соседней лежанки — Сейчас же иди сюда!

Сон мой окончательно проходит, и я улыбаюсь, вспомнив забавного мышонка. Приглашающе протягиваю ему руку и чувствую, как маленький зверек тут же взбирается на нее, цепляясь за ткань сорочки маленькими коготками. Перебегает по руке на мое плечо, потом усаживается сусликом на груди и выжидающе заглядывает мне в глаза.

— Привет! Намекаешь, что тебе пора завтракать? А вчерашний сыр уже не хочешь есть?

— Сыр он еще ночью доел — усмехается Дианель — не удивляйся, Йен, что этот попрошайка так много ест. Мне пришлось зажечь в нем магический источник, а это требует большого расхода энергии, особенно от такого маленького существа.

— Тогда придется мне поторопиться. А кашу с молоком он будет?

— Шустрик и от каши не откажется, и от кусочка хлеба. Будь его воля, он жевал бы не переставая.

— Маленький обжорка… — ласково поглаживаю я мышонка по крохотному лбу, отчего тот блаженно прикрывает глаза-бусинки.

Пора вставать. А то сейчас сюда заявится Харт и будет немая сцена.

— Лукас, подъем! — командую я — у нас гости.

Маг приподнимается на локте, смотрит на нас сонными глазами, а потом с тихим стоном снова падает на лежанку.

— Приснится же такое… — тихо бормочет толстячок себе под нос. Затем видимо до него что-то доходит, и он подскакивает, окончательно принимая вертикальное положение — Вы кто? И как смогли пройти через мои охранные чары, не затронув их?!

— Извините, Лукас, но на вас надет целительский амулет, который еще недавно принадлежал мне. Он решил, что я не представляю для вас опасности — развел руками эльф и сдержанно поклонился — Позвольте представится: Дианель. Советник Повелительницы светлых эльфов королевы Лилеи, бывший Посол Вечного Леса при дворе Понтифика Аполлинариуса.

— Почему бывший? — вычленил Учитель главное изо всех перечисленных эльфом титулов.

— Обвинен Инквизицией в покушении на жизнь Понтифика, был лишен неприкосновенности и брошен в тюрьму.

— Старец совсем сбрендил — с Вечным Лесом ссориться?!

Лукас потряс головой, прогоняя остатки сна и, опомнившись, тоже представился эльфу. Оба оценивающе посмотрели друг на друга и, судя по всему, дружно решили, что по нынешним временам преследование Инквизицией может служить лучшей характеристикой и рекомендацией любому порядочному человеку или эльфу. Поскольку преследует она теперь исключительно таких.

— Шустрика еще забыли представить — пробурчал я, разряжая обстановку, и пересаживая мышонка на протянутую руку Дианеля — кстати, у тебя с ним, Лукас, много общего: вы оба любите поесть. Так что пойду, прикажу ребятам принести нам всем завтрак…

К концу утренней трапезы эльф и маг общались уже как старые знакомые. Потом подобрали для Дианеля личину из наших запасов — ту самую, которую когда-то носил я сам в Ируте. Теперь можно было представить его моей охране. И вояк, и охранников так интересовал мой таинственный разведчик, что грех было этим не воспользоваться. А заодно и слегка поглумиться над парнями, ожидавшими увидеть в моем шатре девицу.

И оно того стоило…! Надо было видеть вытянувшееся лицо Харта, когда эльф снял свое заклятье тишины, а я позвал командира охраны в шатер. Картина маслом: сидит за столом какой-то молодой мужик купеческой наружности — неизвестно откуда здесь взявшийся — и кормит яблоком нахальную мышь, примостившуюся рядом с его тарелкой и не