с Вирджинией Вулф. Теперь телефон на первом этаже чаще звонил по Зельде, чем по Бретуэйту. «Разумеется, он завидовал, – вспоминала она. – Коллинз никогда не умел радоваться чужому успеху». Бретуэйт просматривал все статьи о Зельде Огилви в поисках упоминания своего имени и, не найдя такового, в сердцах швырял журнал или газету через всю комнату. «Кажется, он всерьез полагал, что своим успехом я обязана ему». По выходным они с Бретуэйтом устраивали у себя вечеринки или ходили на вечеринки к кому-то еще. Ночные гулянки на Эйнджер-роуд продолжались до утра и завершались только тогда, когда последний гость без сознания падал на пол. Соседи неоднократно вызывали полицию, и именно Зельда убеждала стражей порядка, что ничего предосудительного не происходит.

Продажи «Убей себя в себе» пошли вверх. Эдвард Сирс пригласил Бретуэйта на обед и попросил написать продолжение. Бретуэйт отказался. Частная практика приносила ему больше денег, чем авторские отчисления за книгу. «Да, – сказал Сирс, – но если бы не было книги, то не было бы и клиентов, приносящих доход». В наше время мир движется быстро, продолжал он. Если Бретуэйт не явит общественности никаких новых работ, его клиенты переметнутся к следующему «злободневному чуду». Он хитро упомянул, что Лэйнг не сидит сложа руки и у него вышло еще две книги [21]. Бретуэйта это не убедило. У него не было времени писать книгу. В «Убей себя в себе» он сказал все, что хотел. Зачем повторяться? Понятно, что Сирса заботила отнюдь не карьера его бывшего сотрудника. Он стремился освоить растущий рынок книг по психиатрии. Он предложил Бретуэйту составить сборник случаев из практики в качестве дополнения к «Убей себя в себе». Он напомнил, что многие считают его шарлатаном. Это будет хорошая возможность доказать, что они ошибаются. «Но они вовсе не ошибаются, – возразил Бретуэйт. – Я и есть шарлатан». Сирс уже понял, что бесполезно его убеждать, однако в самом конце обеда упомянул о немалом авансе, который готов был заплатить.

Примерно через неделю Бретуэйт позвонил Сирсу и сказал, что у него есть идея для новой книги. Это будет подборка случаев из его собственной практики, своеобразный контрапункт к «Убей себя в себе». «Эти случаи, – сказал он, – выполнят ту же самую функцию, что и притчи в Библии». Их предыдущий разговор он даже не упомянул. Сирс сказал Бретуэйту, что это отличная идея, и уже через несколько дней они подписали договор.

Бретуэйт написал «Антитерапию» в конце 1964 года, и весной 1965-го она вышла в свет. Книга имела мгновенный успех. Не считая заумного предисловия, сборник прекрасно читается. Он получился пикантным и местами весьма проницательным. Портреты клиентов обрисованы остроумно и живо. Также вся книга пронизана бесстыдным самолюбованием автора. Бретуэйт никогда не упускает возможности повторить комплименты, которыми его награждают благодарные «посетители». Разумеется, каждый клиент Бретуэйта всегда оставался доволен и завершал терапию с чувством полного освобождения от всяких психологических тягот. В «Антитерапии» нет и следа тех запутанных обсуждений Кьеркегора и Камю, которыми изобилует «Убей себя в себе»; здесь перед нами проходят парадом человеческие слабости и причуды, щедро приправленные откровенными описаниями всевозможных сексуальных грешков и рукоблудных привычек. Сам Бретуэйт считал свою книгу халтурой, написанной исключительно ради денег. «Людям нравится читать о тех, кто оказался в еще большей заднице, чем они сами». Однако пресса подняла скандал. Джули Кристи пришлось отчаянно опровергать слухи, ловко запущенные Эдвардом Сирсом, что она и есть «Джейн», неразборчивая в половых связях, плотно сидящая на валиуме старлетка из первой главы. Джон Осборн выступил с заявлением, что он никогда не встречался с Коллинзом Бретуэйтом и уж тем более не обращался к нему за какими-то консультациями. Его преосвященство Роберт Стопфорд, лондонский епископ, объявил книгу богохульной (один из клиентов признается, что его возбуждает образ Христа на кресте) и призвал ее запретить. Главный редактор «Таймс» пренебрежительно заметил, что, хотя книга и вправду является «трубным гласом нынешней эпохи вседозволенности… это все равно не оправдывает публикацию подобного материала». Стоит ли говорить, что скандальная шумиха привлекала на Эйнджер-роуд еще больше клиентов.

Теперь Ронни Лэйнг уже поневоле обратил внимание на Бретуэйта. Прежде именно Лэйнг был самым популярным психотерапевтом среди лондонской богемы. И вдруг его положение узурпировал какой-то шарлатан-недоучка. По словам Джозефа Берке, коллеги Лэйнга, при одном только упоминании имени Бретуэйта Лэйнг разражался тирадой отборной шотландской брани, но не желал вступать в публичное противостояние, проницательно полагая, что это только укрепит скандальную популярность Бретуэйта.

Разделение между двумя этажами на Эйнджер-роуд потихоньку стиралось. Бретуэйт взял в привычку приглашать некоторых клиентов вниз, чтобы после сеанса выкурить на двоих косячок. Он стал позволять себе пить и курить прямо на консультациях. В записи на прием началась путаница. Сразу нескольким разным клиентам назначалось одно и то же время. Одна из клиенток рассказывала, что однажды пришла к Бретуэйту по записи и обнаружила у него в кабинете еще трех посетителей. Бретуэйт начал выспрашивать у нее разные интимные подробности, которые они обсуждали на предыдущих сеансах, – причем, прямо в присутствии посторонних людей, которых он тоже старался привлечь к разговору. Она ушла и больше не возвращалась.

Зельда этого не одобряла. Помимо прочего, она работала над своей второй книгой, и ей очень не нравилось постоянно отвлекаться. Ее также тревожила роль Бретуэйта и его отношение к людям. «У него не было никакого понятия о конфиденциальности. Он, ничтоже сумняшеся, повторял самые откровенные подробности тех разговоров, которые вел наверху». Когда он начал проводить сеансы внизу, она поняла, что все предприятие превращается в цирк. «Это был просто какой-то дурдом», – вспоминала она.

Последней каплей стал случай с журналисткой Ритой Маршалл, которая в октябре того же года приехала к Зельде, чтобы взять у нее интервью для «Сандей таймс» [22]. Бретуэйту было велено сидеть наверху, но он, конечно, был не в состоянии выполнить эту простую просьбу. Он вломился в гостиную с бутылкой пива в руке и радостным воплем: «Не обращайте на меня внимания». Пару минут он сидел тихо, после чего влез в интервью и начал рассказывать о своей собственной работе. Маршалл вежливо кивнула и попыталась возобновить прерванную беседу, но Бретуэйт принялся перебивать Зельду и отвечать на вопросы вместо нее. Зельда напомнила ему, что он обещал ей не мешать. «Это мой дом, – заявил Бретуэйт. – Человеку уже нельзя выпить пива в своем собственном доме?» Маршалл извинилась и поспешно ушла. В тот же вечер Зельда съехала от Бретуэйта.

Четвертая тетрадь

В последние дни слова мисс Кеплер никак