— Вы просто образец исполнительного офицера, сударыня, — всё, что осталось Карлу — это убийственная ирония. — Одного не могу понять. Мир — это то, к чему подобные нам с вами люди стремятся в последнюю очередь, ибо для офицера нет иного случая проявить доблесть, кроме как на войне. Почему вы так настойчиво стремитесь добиться её завершения?

— Потому, ваше величество, что мы с вами — чудовища, порождённые войной. Таких, как мы, быть не должно…

5

По Москве ходили слухи, самые разные, обо всём и обо всех. Они здесь заменяли средства массовой информации, и в любой сколько-нибудь уважающей себя конторе типа ведомства Ромодановского были люди, ответственные за распускание нужных слухов. Но в этот раз москвичи судачили не с подачи князь-кесаря. Кто-то услышал от родственника, солдата Преображенского полка, что, дескать, государь намеревается егерскую полуроту устроить. И что поутру произведут смотр тех, кого «пятнистые» вояки уже отобрали для пополнения. Любопытные горожане, и без того подогретые прежними слухами про подвиги этих самых «пятнистых», под благовидными предлогами начали просачиваться внутрь Кремля. А ещё курсировали слухи про какую-то отчаянную девку-казачку, которая королевуса свейского в плен захватила: мол, и она там будет.

Смотр новичков начался после утреней службы в церквях, так что зрителей хватало. Семнадцать человек выстроились в шеренгу на той же площадке, где не так давно Пётр Алексеевич строил новонабранных гвардейцев. Офицеры и рядовые «Немезиды», кто не был в караулах, пришли все. Наконец явился и Пётр Алексеич. Такой движ не мог пройти мимо него, потому сочли за лучшее пригласить заранее, чтобы не обиделся. Его приветствовали торжественным построением, после чего начался инструктаж.

— Кто-то из вас и ранее состоял в лейб-гвардии, — сказал Евгений, который при полном своём параде — в мундире поручика и при шпаге — встал напротив строя новых бойцов образуемой егерской полуроты. — Кто-то пришёл из других полков. Но все вы обучались военному делу в гарнизонах. Хорошо ли вы помните, чему вас там учили?

— Хорошо, господин поручик! — отозвался один из «старых» преображенцев.

— Дело доброе, в жизни и в службе может пригодиться, — продолжал командир. — Но пока вам придётся всё это забыть, и чем крепче, тем лучше. Егеря — войска особые. Мы не ходим в атаки с багинетами, у нас иные задачи. Какие — станет понятно во время учёбы. От вас потребуются вся сила, вся ловкость, весь ум, всё терпение, вся хитрость, какие есть… Здесь семнадцать человек, всех отобрал я лично, по тем самым качествам, которые перечислил. Может, и обидел кого, кто хотел к нам попасть, да отбор не прошёл — пусть меня простят. Я предлагал перевод только тем, кто точно сможет выучиться всему необходимому, а потом — выжить где угодно и выполнить приказ. Это про нас сказано: «Там, где чёрт сломает ногу, егеря найдут дорогу»[26]. Это нам приходится иной раз выбираться из самого жаркого ада. Так что сейчас у вас последняя возможность отказаться от перевода и вернуться на прежнее место. Никакого осуждения не будет, у нас и правда тяжело… Есть желающие уйти?

Ответом ему было молчание.

— Итак, все решили остаться, — сказал Евгений. — Очень хорошо. Значит, первый урок вы получите уже сегодня. Здесь и сейчас.

Вытащив шпагу в ножнах из портупейной петли, сняв плащ и сбросив всё это на руки подбежавшего мальчишки-барабанщика, он повёл богатырскими плечами.

— Я сейчас покажу, чем отличается наш бой от обычного, — сказал командир. — Кто сможет с фузеей, багинетом и шпагой одолеть меня, безоружного, того сразу произведут в следующий чин.

По ряду новобранцев прошел разочарованный гул.

— Ты, господин поручик, уж извини, но вряд ли кто-то тебя вообще сможет одолеть, — со вздохом сказал тот самый преображенец, что отвечал раньше. Видимо, язык был подвешен лучше, чем у прочих.

— Имя и чин, — требовательно произнёс Евгений.

— Фузилер лейб-гвардии Преображенского полка Андрей Савин, господин поручик.

— Так вот, Андрей, если ты со мной сразиться не желаешь, победи хотя бы мою сестру. Сержант Черкасова!

Катя с готовностью подскочила к брату. Она была «на контрасте» с ним — в «цифре», берцах и чёрной вязаной шапочке. Почти того же роста, но в полтора раза уже в плечах, она могла показаться новеньким более подходящим противником. Под сдержанные смешки прочих новобранцев рядовой Савин сделал шаг вперёд. Ему действительно передали оружие, с которым он должен был участвовать в спарринге. Гвардеец привычным жестом вынул багинет из ножен и вставил в ствол фузеи, а солдатская шпага была у него своя. Но как-то непривычно ему было атаковать даму, пусть даже такую боевую.

— Ну, и чего ты мнёшься? — подколол его командир. — Давай, Андрей, победишь — она за тебя замуж выйдет.

— Вот зачем ты парню сразу угрожаешь, а? — обернулась к нему Катя.

Грянул дружный хохот, причём, сержант Черкасова смеялась чуть ли не громче всех.

6

Реклама новой егерской полуроты удалась на славу. Во всяком случае, то, что показали «немезидовцы», для местных жителей оказалось за гранью. Словом, когда гвардеец при полном вооружении атаковал девицу по всем правилам военного искусства, через несколько секунд внезапно обнаружил себя лежащим ничком на утоптанном снегу, в паре метров от собственной шпаги. А в спину упирался его же багинет. Почти то же самое, с небольшими вариациями, Катя показала ещё двум новеньким, которые атаковали её парой. «Если я могу, значит, вы и подавно так сможете», — сказала она остальным.

Пётр Алексеич, слава Богу, не вмешивался, только наблюдал за процессом да отпускал колкие замечания. Зрители довольно громко обсуждали тренировочные поединки. Новобранцы заинтересованно хмыкали: «Ежели девка так выучилась драться, то и правда нам сам Бог велел…» Слыша это, Катя испытывала противоречивые чувства — злость и печаль. Печаль — так как помнила, сколько лет ушло на то, чтобы привести себя в неплохую физическую форму. С пятилетнего возраста на лыжах, бесконечные тренировки, с двенадцати — разъезды по юниорским соревнованиям, к пятнадцати вышла уже на европейский уровень, где сходу поднялась на пьедестал почёта. И почти сразу — катастрофа, страшная гибель родителей. Стремление разорвать в клочья тех, у кого рука поднялась сотворить такое. Эти воспоминания вызывали злость — как три года в прямом и переносном смысле сама себя ломала, превращаясь из перспективной спортсменки в машину смерти. И как очень быстро избавилась от навязчивых мыслей о личной мести, когда наконец поняла, что беда пришла не к ней одной… Как это объяснить парням, пусть уже понюхавшим пороху, но понятия не имевшим, что такое пластуны, егеря и прочий спецназ?

Кажущаяся лёгкость