Шрифт:
Закладка:
Я заморгала.
Кастил отвернулся и прочистил горло.
– В любом случае воинские линии не имели каких-то отличительных особенностей.
Значит, моя мать или отец могли принадлежать такой линии или быть детьми их представителей.
– Может быть такое, что королева Илеана и король Джалара были с ними так близки и ничего не знали?
– Может. Но если бы твои родители были воинами-эмпатами, то поняли бы, кто такие Вознесшиеся. – Кастил оперся рукой на стол и опустил голову так, что наши глаза оказались почти на одном уровне. – Итак, я думаю, что они были первым поколением. И, как и ты, не понимали, почему не могут улавливать эмоции Вознесшихся.
– Но я не могу использовать это как оружие или вроде того.
– Когда примешивается смертная кровь, способности меняются.
Он обвел взглядом мое лицо.
– Как они вымерли? – спросила я, и до меня сразу дошел ответ. – Они не могли использовать свои способности против Вознесшихся, правда?
– Либо потому, что не могли чувствовать эмоции, либо не знали, как это делать. Но все равно они были исключительными бойцами. Это объяснило бы твой почти прирожденный талант в обращении с оружием. – Его голос смягчился. – Храбрее и отважнее, чем все остальные линии.
Мой взгляд упал на выцветшие чернила. Воины-эмпаты. Может ли такое быть, что я происхожу из линии настолько мощной, что они могли побеждать армии еще до начала битвы? От любимцев детей богов? Может ли быть такое, что я отношусь к этой линии? Это кажется верным. Как последний кусочек головоломки. Все верно.
Уголки моих губ поползли верх, и я улыбнулась.
– Прекрасная, – прошептал Кастил.
Вздрогнув, я повернулась к нему. Наши взгляды сразу встретились, и я не смогла отвести глаз. Его голова так близко к моей, а рот еще ближе – так близко, что стоит наклонить набок голову и подвинуться вперед на дюйм или два – и наши губы соприкоснутся. У меня заколотилось сердце. Хочу ли я этого? Или не хочу? Я не стала отодвигаться. Мои глаза начали закрываться…
Кастил подался назад и повернул голову к двери. Он убрал руки со стола в момент, когда раздался стук.
– Войдите.
Вошел Нейлл, держа руку на мече.
– Караульный просигналил, что у нас скоро будут гости. Едут по западной дороге.
– Кто? – резко спросил Кастил.
– Вознесшиеся.
Когда Кастил повернулся ко мне, я уже стояла.
– Нам нужно идти, – отрывисто сказал он.
– Подожди.
Развернувшись, я схватила книгу и засунула туда же, где ее нашла, за другие хроники.
Кастил молча проследил за мной, а когда я обошла стол, взял меня за руку.
Как они узнали, что я пропала? Прошло слишком мало времени, тем более была метель. Хотя запад она захватила лишь слегка, Вознесшиеся могли бы предположить, что она нас задержит.
– Они уже въехали во двор, – сообщил Нейлл, когда мы вышли из библиотеки.
У меня упало сердце.
– Ведите себя разумно, – велел Кастил и обратился ко мне: – Идем.
Нейлл коротко кивнул и удалился.
Мы шли по тускло освещенным извилистым коридорам, словно блуждали в лабиринте. Кастил толкнул плечом старую деревянную дверь, и мы вошли в кухню. Лица людей, мимо которых мы шагали, сливались в размытые полосы. При виде принца они расступались и кланялись.
– Здесь Вознесшиеся, – сказал он, и несколько человек ахнули. – Спрячьте внизу самых младших и предупредите остальных. Не проявляйте враждебности к Вознесшимся.
Пожилой мужчина выступил вперед и ударил себя кулаком в грудь.
– Из крови и пепла.
Кастил коснулся кулаком сердца.
– Мы восстанем.
Люди разбежались еще до того, как мы добрались до двери, ведущей наружу. Мы находились недалеко от конюшен. Было холодно, но тихо. Я подняла голову кверху: уже опустилась ночь. Мы направились в лес и молчали, пока не оказались среди заснеженных деревьев. Только тогда до меня дошло, как сильно изменилась моя жизнь.
Я бегу от Вознесшихся.
А не к ним.
Не выпуская моей руки, Кастил шел к темнеющему лесу.
– Куда мы идем? – спросила я. Мое дыхание вырывалось облачком пара.
– Просто из крепости, пока я не узнаю точно, что происходит.
Он схватил низко висящую голую ветку и отвел с нашего пути.
Я старалась держаться ближе к нему. Мы двигались по опушке, потом, как я поняла, углубились в лес, обогнули крепость и начали опять к ней приближаться. Наверное, прошло полчаса, когда меня начал пробирать холод. Я поежилась и спрятала в рукаве кисть свободной руки.
– Прости, – сухо произнес Кастил. – Жаль, не было времени взять плащ или хотя бы перчатки.
– Все хорошо.
Он посмотрел на меня, но я не смогла разглядеть выражение его лица. Мы продолжили идти, еще больше приближаясь к крепости.
Кастил остановился.
– Подожди.
Его тон меня насторожил.
– Что такое?
Он дернул подбородком вперед.
– Что-то происходит.
– Что такое? – повторила я и проследила за его взглядом, силясь рассмотреть что-нибудь сквозь деревья. – У меня нет сверхособенного атлантианского зрения.
– И, уверен, ты здорово завидуешь.
Я и завидую.
– Нам нужно вести себя тихо.
Наверняка Кастил был потрясен тем, что я послушалась. Мы прокрались к краю леса, и когда деревья стали реже, я увидела, что двор крепости освещен как никогда ярко.
И он не пустовал. Ни в малейшей степени.
Кастил снова остановился и на этот раз опустился на колени, потянув меня за собой. Через ткань моих штанов просочился холод снега. Я встревоженно рассматривала всадников. Их несколько десятков, и по крайней мере половина из них столпились вокруг экипажа без окон, который в свете факелов казался почти черным. Но я не нуждаюсь в особенном атлантианском зрении, чтобы знать – экипаж вовсе не черный, – как и не нуждаюсь в лучшем освещении, чтобы заметить отчеканенный на нем символ. Накидки на закованных в доспехи плечах не белые, а черные.
А экипаж – багрового цвета.
Эмблема представляла собой круг, пронзенный в центре стрелой. Королевский герб.
Эти люди – не королевские гвардейцы, это королевские рыцари.
– Они взяли рыцарей, – прошептала я очевидное. Мне нужно было это произнести, чтобы поверить в то, что вижу. Я никогда не встречала рыцарей за пределами столицы.
